– Вы ничего не забыли? – поинтересовался я.
В ответ он покачал головой, еле-еле, не желая жертвовать комфортом, и я от него отстал. Мне было любопытно, однако отнюдь не тревожно, так как по выражению его лица я видел, что он потихоньку движется в нужном направлении.
Остаток дня у меня выдался хлопотливым. Первым делом я отправился в ателье на Шестой авеню, где заказал фотокопии, без обиняков дав понять, что в случае утраты или повреждения оригиналов им лучше спасаться бегством по пожарной лестнице, едва они заслышат звук моих шагов. Они как будто поняли. Затем я вернулся в кабинет и отпечатал показания Анны, пересказав их великолепным слогом. Времени на это ушло совсем немного. Когда я вновь сел за руль «родстера», дождь прекратился и начало проясняться, хотя мостовые еще не просохли. Я заранее позвонил на квартиру, где работала Мария Маффеи, и она меня уже ждала. Я едва узнал ее. В аккуратном, хорошо скроенном черном платье домоправительницы, с изящной черной наколкой на волосах, выглядела она элегантно, и манеры ее столь же соответствовали Парк-авеню, как и портье – отелю «Пьер» на Пятой авеню. Что ж, подумал я, все они в ванне одни, в «Шраффтсе» совсем другие. Мне было даже как-то боязно возвращать ей сумочку, казалось это пошлым. Но сумочку она взяла. Затем повела меня в дальнюю комнату, где сидела и смотрела в окошко Анна Фиоре. Я зачитал ее показания, она подписала их, а мы с Марией Маффеи заверили их в качестве свидетелей.
Вслух Анна не сказала практически ничего, но глаза ее с самого моего прихода непрестанно задавали один и тот же вопрос. Покончив с делами и поднявшись, я ответил на него – похлопал ее по плечу и уверил:
– Скоро, Анна. Я получу твои деньги очень скоро и сразу же принесу их тебе. Не переживай.
Она только кивнула и произнесла:
– Мистер Арчи…
Забрав из ателье фотокопии, я уже не видел смысла оставлять «родстер» на улице в готовности к боевым действиям, раз более ни одного не намечалось, а потому поставил его в гараж и пешком направился домой. Потом до самого обеда занимался проверкой партии с «Кортеса» и сочинял письма поставщикам, извещая их о потерях. Вулф возился с растениями бо́льшую часть времени, пока мы с Хорстманом были наверху, но в шесть оставил нас, велев продолжать проверку.
Обед закончился в начале девятого. Я начинал проявлять нетерпение. Семь лет, проведенных с Вулфом, научили меня не грызть ногти в ожидании конца света, но время от времени я пребывал в уверенности, что чудак все-таки должен дурачить людей. Тем вечером радио голосило весь обед. После трапезы, когда Вулф кивком подал знак Фрицу вытягивать из-под него кресло, я встал и заявил:
– Пожалуй, я не буду сидеть в кабинете и смотреть, как вы зеваете. Схожу-ка я в кино.
– Хорошо, – отозвался Вулф. – Не следует пренебрегать культурным развитием.
– Что?! – взорвался я. – Вы хотите сказать… Черт побери, вы позволите мне уйти и просиживать в кино, в то время как Мануэль Кимболл, возможно, заканчивает паковать вещички перед отъездом на родину? А потом мне придется переться в Аргентину, скакать за ним через всю эту – как ее там? – чертову пампу? Вы что, думаете, убийцу можно схватить, сидя в вашем чертовом кабинете и полагаясь на гений?! Может, он и делает бо́льшую часть работы, но нужна еще пара глаз, пара ног, а порой и пистолет. И вы спокойно отправляете меня в кино, пока…
Он поднял ладонь, чтобы пресечь мои излияния. Фриц вытащил кресло, и он встал, гора на ногах.
– Арчи, – начал он, – пощади меня. Что за тяга к насилию? А должен быть безмятежней колибри. Я не отправлял тебя в кино, ты сам туда собрался. Даже если бы Мануэль Кимболл шарахался от каждой тени, ничто не могло его всполошить. С какой стати ему уезжать, на родину или куда-то еще? Полагаю, пока он не может ничего предпринять. Если это тебя успокоит, сообщаю, что он находится у себя дома и вовсе не собирается в дорогу. Я разговаривал с ним по телефону два часа назад… Фриц, звонок. Открой дверь, пожалуйста… В восемь часов утра я позвоню ему снова – и, уверяю тебя, он будет этого ждать.
– Надеюсь, так оно и есть. – Я все же не был удовлетворен. – Говорю вам: валять дурака на этом этапе опасно. Вы выполнили свою часть работы, на которую не способен более никто на свете, и теперь осталось простое, но чертовски важное дело. Я всего лишь поеду туда, накрою его и буду караулить, пока вы не свистните Андерсону. Почему нет?
– Нет, Арчи, – покачал головой Вулф. – Я понимаю твою точку зрения: наступает момент, когда деликатный подход должен уступить место грубой силе для нанесения coup de grace
[19]. Я понимаю ее и решительно отвергаю… Но подожди. У нас гости. Не задержишься ли в кабинете на минутку, прежде чем отправишься развлекаться?
Он направился в кабинет, а я последовал за ним, гадая, что за треклятый спектакль он устраивает на этот раз. Что бы это ни было, мне подобное развитие событий определенно не нравилось.
Фриц уже впустил гостей, и в кабинете они оказались раньше нас. Я понятия не имел, кто же это может быть, и уж никак не ожидал такой компании, а потому так и вытаращился на них. Передо мной предстали Фред Даркин, Билл Гор и Орри Кэтер. Сперва я подумал, что Вулфу пришла в голову смешная мысль, будто мне нужна вся эта армия для укрощения Гремучей Змеи – так я решил называть Мануэля Кимболла вместо «латинос». Но конечно же, для этого Вулф знал меня слишком хорошо. Я кивнул парням и оскалился, увидев повязку на левом запястье Орри. Анна Фиоре покусала его будь здоров.
Вулф уселся в кресло и попросил меня взять карандаш и лист бумаги и набросать примерный план поместья Кимболлов. В присутствии гостей вопросов я не задавал, делал, что велено. Ввернул, правда, что не был дальше дома и летного поля, но Вулф уверил, что этого достаточно. Пока я был занят планом, он объяснял Орри, что в половине седьмого утра ему необходимо взять в гараже седан, а остальным велел явиться туда же в это же время.
Я положил план Вулфу на стол. Он разглядывал его с минуту, а потом произнес:
– Хорошо. Теперь скажи: если бы ты посылал туда троих, чтобы они не дали Мануэлю Кимболлу уйти незамеченным и последовали за ним, если он куда-то вдруг отправится, где бы ты их разместил?
– Скрытно? – уточнил я.
– Нет. Можно и открыто.
– Надолго?
– Часа на три.
Я немного подумал.
– Это просто. Даркина – на шоссе, прямо напротив подъездной дороги. Пусть съедет на седане поперек обочины, чтобы мог быстро рвануть в любую сторону. Билла Гора в кустах – примерно здесь. Отсюда он сможет контролировать все подходы к дому, за исключением задней части. А Орри – на вершине холма, чуть в стороне, примерно в трети мили, с биноклем, оставив мотоцикл внизу на дороге. Но с тем же успехом они могут сидеть дома и резаться в пинокль, поскольку не умеют летать.
На щеках Вулфа появились складки.
