– Как-то вы сказали, что нельзя скрыть правду, выстроив вокруг нее стеклянный дом. Что вы пытаетесь доказать? Вы убили его.
На щеках Вулфа пролегли складки. Он налил еще стакан пива, снова откинулся назад и стал наблюдать за пеной. Когда от нее остался лишь тонкий белый ободок, он взглянул на меня и вздохнул.
– Твоя беда в том, – тихо произнес он, – что, увлекшись фактом, ты упускаешь из виду все его окружающее. Ты присасываешься к нему, Арчи, как пиявка к вымени. Подумай только, с какой ситуацией я столкнулся. Мануэль пытался убить своего отца. По независящей от него трагической случайности вместо отца погиб невинный человек, Барстоу. Мне в руки попали улики, которые позволили бы осудить Мануэля за убийство. Как я должен был поступить с ними? Если бы я мог повести себя как философ, то, конечно, вообще никак ими не воспользовался бы. Вот только подобная роскошь мне не по карману, то был вопрос денег. Принять на себя роль фатума? Ну естественно. Мы все проделываем это постоянно, лишь полнейшая бездеятельность позволяет этого избежать. Я же вынужден был действовать. Если бы я не предупредил Мануэля Кимболла и позволил тебе задержать его, предать живым возмездию народа штата Нью-Йорк, он сел бы на стул узаконенного убийства измученным и разбитым и в сердце его не было бы того глубокого удовлетворения, что предлагала ему жизнь. А его отец, равным образом измученный и разбитый, протянул бы еще несколько лет, торгуя неизвестно зачем. И если бы я поступил подобным образом, то нес бы за это ответственность перед самим собой, а это перспектива не из приятных. Но все-таки я должен был действовать. Я так и поступил и навлек на себя ответственность гораздо менее неприятную. А ты сводишь весь этот сложный феномен к примитивному заключению, будто я убил Э. Д. Кимболла. Ладно, Арчи. Ответственность за свои поступки я буду нести сам, но вот бремя твоей наивности взваливать на себя не собираюсь. Уж как-нибудь снесешь его сам.
– Возможно, – ухмыльнулся я. – Это я не о том, что выдержу бремя, я обо всем, что вы только что сказали. Возможно, я и впрямь слишком прост. Настолько прост, что утром по дороге из банка меня посетила одна нехитрая мысль.
– В самом деле? – Вулф залпом выпил пиво.
– Да, сэр. Мне пришло в голову, что, если бы Мануэля Кимболла арестовали и отдали под суд, вам пришлось бы надеть шляпу и перчатки, выйти из дому, сесть в автомобиль, доехать до самого Уайт-Плейнса и сидеть в зале суда, ожидая своей очереди для дачи свидетельских показаний. В то время как теперь, благодаря естественному течению жизни и смерти и полезному чутью на феномены, вы можете просто сидеть дома и нянчиться со своей ответственностью.
– Разумеется, – пробормотал Вулф.
Приложение
Оглашению не подлежит
Записка служебного пользования
от Рекса Стаута
15 сентября 1949 г.
Описание Ниро Вулфа
Рост 5 футов 11 дюймов. Вес 272 фунта. Возраст 56 лет. Копна темно-каштановых волос с незначительной сединой не разделяется пробором, но зачесана вправо, поскольку он расчесывается правой рукой. Глаза темно-карие, среднего размера, однако выглядят меньше, так как в основном прикрыты. Всегда смотрит прямо на человека, с которым разговаривает. Лоб высокий. Голова и лицо крупные, но соразмерно всему телу таковыми не кажутся. Уши довольно маленькие. Нос длинный и узкий, с небольшой горбинкой. Рот подвижный и крайне изменчивый; губы, будучи сжатыми, полные, однако в напряженные моменты тонкие и вытянутые. Щеки полные, но не пухлые; высшая точка скуловой кости различима при взгляде на лицо спереди. Цвет лица варьируется от некоторой красноты после еды до кремовой бледности поздним вечером, после шести тяжких часов, проведенных за работой на кого-то. Дышит спокойно и беззвучно, за исключением моментов, когда ест, тогда совершает глубокие вдохи и выдохи. Массивные плечи никогда не поникают; когда встает, держится прямо. Бреется каждый день. Имеет небольшую коричневую родинку непосредственно над правой челюстной костью, посередине между подбородком и ухом.
Описание Арчи Гудвина
Рост 6 футов. Вес 180 фунтов. Возраст 32 года. Волосы скорее светлые, чем темные, пожалуй даже рыжеватые; стрижется каждые две недели, довольно коротко, и зачесывает волосы назад, отчего они стоят торчком. Бреется четыре раза в неделю и пользуется малейшим предлогом, чтобы свести это число к трем. Черты лица правильные, хорошо сформированные и соразмерные, за исключением носа. Проклятия обладать внешностью киноактера он избегает только благодаря этой части лица. Нос не то чтобы курносый и ни в коем случае не уродливый, однако коротковатый и с широкой спинкой, а кончик продолжается как будто сам по себе за хрящ, создавая впечатление потрясающей и совершенно независимой инициативности. Глаза серые, пытливые и быстрые. Крепок на вид, подвижен; осанка прямая, хотя плечи немного сутулые вследствие подсознательной реакции на частую критику Вулфа, пеняющего ему за самонадеянность.
Описание кабинета Вулфа
Старый особняк из бурого песчаника на Западной Тридцать пятой улице – дом двойной ширины. Заходя через переднюю дверь, которую от тротуара отделяют семь ступенек, оказываешься в широкой и довольно протяженной прихожей, устланной ковром. Справа располагается огромный гардероб шириной восемь футов, за ним лестница, дверь за которой ведет в столовую. Изначально на этой стороне прихожей было две комнаты, но Вулф удалил перегородку и сделал одну столовую длиной сорок футов, строго посреди которой стоит стол, способный вместить шесть персон (он еще и раздвижной). В столовой, как и во всех остальных комнатах, лежит ковер. Голые полы Вулф ненавидит. В дальнем конце просторной прихожей расположена кухня. Слева от прихожей две двери; первая ведет в комнату, которую Арчи называет гостиной, вторая – в кабинет. Гостиная используется главным образом для приема посетителей; Ниро и Арчи в ней не работают. Она довольно маленькая, и мебель в ней крайне разношерстная, не выдержанная в каком-то определенном стиле.
Сам кабинет большой и почти квадратный. В дальнем левом углу (относительно входа из прихожей) выгорожен небольшой прямоугольный закуток, в котором установлены унитаз и раковина, чтобы Вулфу не приходилось далеко ходить. Дверь в уборную обращена к входной, и за углом от нее, вдоль другой стенки уборной, стоит широкий и очень мягкий диван.
Очевидной гармонии в обстановке не наблюдается, но в ней отчетливо виден вкус владельца. Вулф не позволяет ставить в кабинет ничего такого, на что ему было бы неприятно смотреть. Это и послужило единственным критерием отбора. Глобус достигает почти трех футов в диаметре. Кресло Вулфа, обтянутое кардованной тканью, изготовлено по эскизам Мейера
[21]. Стол Вулфа сделан из гладкого вишневого дерева, не сочетающегося по фактуре с обивкой кресла, но Вулфу нравится этот контраст. Диван обит ярко-желтой материей, которую приходится отдавать в химчистку каждые три месяца. Ковер соткан в Черногории еще в начале XIX века и потому имеет множество заплат. Немногочисленными украшениями стен служат три картины: полотно Мане, копия с Корреджо и подлинный эскиз Леонардо да Винчи. Остальные кресла – различных форм, расцветок, размеров и материалов. При первом посещении все это приводит в немалое замешательство, однако, имей вы работу Арчи и живи там, со временем вам, возможно, это начало бы нравиться.
