У Дона была «своя версия такого правила, которая изменила его жизнь». Несколько лет назад он «принял решение о том, что не будет молчать ни о чем важном».
Потом он рассказал историю о том, как, руководствуясь своими побуждениями, подтолкнул себя к тому, чтобы кое-что сказать своей дочери, и это полностью изменило все их отношения. Многие годы его дочь Эмбер и ее муж помогали родственникам, которые оказались в трудной ситуации. Также они каждые выходные занимались волонтерской работой и несколько раз ездили в поездки с благотворительными миссиями.
Дон сказал, что он восхищается ими. Он восхищался тем, как они распорядились своей жизнью, и тем, какой пример подают другим людям. Он добавил, что гордится, какой прекрасной молодой женщиной стала Эмбер. И он сказал мне следующее: «Прямо перед тем, как все это произнести, я ужасно боялся. Только представьте себе: я так боялся это сказать, потому что опасался расчувствоваться».
Дон сказал, что после этого разговора их отношения с дочерью полностью изменились. Теперь они ближе, чем он сам когда-либо мог мечтать, и этот опыт вдохновил его на то, чтобы жить в соответствии с правилом: Не молчи ни о чем важном.
Близкие отношения требуют смелости. Риск того, что вы расчувствуетесь или кого-то огорчите, если выскажете, что вы думаете, пугает, но результат может быть волшебным. Я испытала такую магию в простом разговоре со своим отцом прошлой осенью. Я ехала в аэропорт, закончив свое выступление в Майями, и тут получила от папы смс: «Позвони мне, как только сможешь».
«Странно», – подумала я. Я позвонила домой, и мама взяла трубку.
– Привет, мам! Я только что получила смс-ку от папы. Он просил меня позвонить. Все в порядке?
– Тебе лучше поговорить с ним, давай я его позову.
Она отошла от аппарата, пока я безуспешно пыталась ее позвать:
– Мама, подожди! Что происходит?
Я слышала, как заскрипела, открываясь, кухонная дверь, и как мама зовет:
– Боб! Мел звонит!
Я и понятия не имела, что происходит. Вначале я решила, что стряслась беда. Я сидела на заднем сидении такси, чувствуя себя десятилетней девочкой, вокруг которой вот-вот рухнет мир. Не удивительно ли, как быстро наше сознание может забросить нас в кроличью нору мысли о том, что что-то произошло.
Неизвестность запустила мою привычку беспокоиться, и теперь я была внутри психологической петли «что, если»: «Не умерла ли бабушка? Не сделала ли я что-то не так? Это проблемы с деньгами? Должно быть, дело все-таки во мне, что же я сделала?»
Видите, что произошло? Неуверенность запустила мою привычку беспокоиться. Меньше, чем за пять секунд, я убедила себя, что бабушка умерла, что я сделала что-то очень плохое, что папа глубоко во мне разочарован или что у меня огромные проблемы.
Я услышала, как на том конце провода открывается задняя дверь, и папа идет через кухню. Он взял трубку и был таким же немногословным, как обычно:
– Привет, Мел, спасибо, что позвонила! Где ты сейчас?
Я тряслась, хватаясь за свой мобильный на другом конце:
– Я в Майями, еду в аэропорт, твоя смс-ка напугала меня до смерти! Я сделала что-то не так?
Он усмехнулся и сказал:
– Нет, дело не в тебе, Мел. Это связано со мной. Я не хотел говорить тебе и твоему брату, пока не буду уверен.
Я чуть не выронила телефон:
– Ты умираешь?! О Господи, у тебя рак!!!
– Дашь ты мне сказать! – прервал он. – У меня нет рака. У меня аневризма головного мозга, и мне нужна операция на открытом мозге, пока болезнь меня не убила.
Он начал рассказывать мне все в подробностях. У него был приступ головокружения, и он потерял сознание, когда играл в гольф. В итоге папе сделали МРТ, которая выявила аневризму. Ее обнаружили случайно. В конце недели отцу предстояла операция в университете Мичигана.
Я сидела оцепеневшая, с трубкой в руке. Мой свекр умер от рака пищевода. Услышав слова папы, я в ту же секунду подумала о том дне, когда у отца мужа была операция. Это произошло в одну секунду. Сестры везли его на каталке в операционную мемориального госпиталя Слоан Кеттеринг, и за секунду до того, как они проехали через двойные двери, он оглянулся на всех нас.
Он улыбнулся и махнул нам. Мы все заулыбались и замахали в ответ, и я помню, что показала ему большой палец. Я помню, что в этот момент ощутила прилив страха. Потом он исчез за дверями. Мы и понятия не имели, что операция пройдет очень плохо и что осложнения, в конце концов, убьют его.
Все это я вспомнила в тот момент, сидя на заднем сидении такси и слушая своего отца. Я представила себе, как папа машет нам в коридоре больницы, и испугалась. Не знаю, почему, но мне действительно хотелось узнать, боится ли папа. Я подумала: «Не спрашивай об этом, это его огорчит. Конечно, он боится, идиотка! Держи себя легко и позитивно. Не напрягай его, эта аневризма может разорваться». Это был момент толчка: Не молчи ни о чем важном.
5…4…3…2…1…
– Папа, ты боишься?
На другом конце повисла тишина. И я начала жалеть, что задала этот вопрос. Я совсем не ожидала услышать то, что он сказал дальше:
– Я не боюсь, я нервничаю, но я в самом деле доверяю своему хирургу. Ты знаешь, Мел, я чувствую себя везунчиком.
– Везунчиком? – я ожидала услышать совсем другое.
– Да, у меня есть возможность попытаться исправить эту штуку до того, как она убьет меня. И если к концу дня что-нибудь случится, я ни о чем не буду жалеть. Помнишь, как моя мама ухаживала за отцом после удара, или как ужасно Сюзи умирала от болезни Шарко. Для меня очень важно, как я живу. А сейчас качество моей жизни куда лучше, чем я мог бы желать. Ребенком мне всегда хотелось стать врачом, и я им стал. Мы с твоей матерью прожили вместе чудесную жизнь. У нас были ты и твой брат. Я получил именно то, чего хотел от жизни. А это все, о чем только можно просить… это и еще немного времени, чтобы им насладиться.
Это был один из самых прекрасных моментов, которые я переживала вместе со своим отцом, и без Правила пяти секунд я не нашла бы в себе смелости задать этот вопрос. Я бы просто сидела на заднем сидении такси и переживала все происходящее.
А потом папа добавил:
– А вообще, есть еще одна вещь, которую я бы хотел сделать. Я бы хотел увидеть Африку. А если я доживу до девяноста, я бы хотел прыгнуть с парашютом, как Джордж Вашингтон на его девяностолетний юбилей.
– Ты прыгнешь, пап, обязательно прыгнешь! – засмеялась я.
Этот разговор с отцом напомнил мне кое о чем важном. Ждать какого-то правильного времени, чтобы поговорить начистоту о своих отношениях – это пустая затея. Нет никакого правильного времени, чтобы поговорить, задать трудные вопросы, сказать «Я тебя люблю» или найти время, чтобы выслушать. Есть только сейчас.
Иногда вам нужно не просто задать сложный вопрос. Может быть, нужно прервать молчание между вами. Прошли «годы» с тех пор, как Кортни общалась со своим отцом, но она хотела бы все исправить. Она не стала «уклоняться или передумывать», как делала раньше. Вместо этого она использовала Правило пяти секунд, доверившись своему побуждению, просто взяв трубку и позвонив отцу. Она всего лишь «громко отсчитала 5–4–3–2–1, позвонила и сделала это».
