– Мы об этом будем разговаривать?
Улыбка стала более явной.
– Я всего лишь люблю знать, с кем имею дело, Блейк.
– Основательность – хорошее качество, – сказала я.
Он кивнул.
– Я разговаривал с полицейскими из Сент-Луиса, с федералами и полицией штата. Последние говорят, что вы заноза в заднице и нарушаете закон шесть раз в неделю.
– Готова поспорить, это была Фримаунт. Бесится с тех пор, как мы поработали вместе.
Он кивнул, радостно улыбаясь.
– Федералы вроде как намекнули, что, если вас арестуют, у них могут найтись причины приехать поглядеть, в чем тут дело.
Я улыбнулась.
– Спорим, вам это доставило истинное удовольствие.
Его карие глаза потемнели.
– Я не хочу, чтобы они баламутили воду в нашем пруду.
– Да уж, думаю, не хотите.
Его лицо окаменело, показывая, насколько зол он был.
– Что вам надо, мать вашу?
Я склонилась над столом.
– Осторожнее надо было выбирать жертву для ваших ложный обвинений, Уилкс.
– Он чертов учитель в средней школе. Откуда я мог знать, что его сожительница – чертов Истребитель?
– Я с ним не живу, – автоматически ответила я, снова садясь на свой стул. – Чего вы хотите, Уилкс? Зачем этот разговор наедине?
Он провел рукой по своим седеющим волосам, и я впервые поняла, насколько он нервничал. Он боялся. Почему? Что, дьявол подери, происходит в этом захолустье?
– Если обвинение в изнасиловании будет снято, Зееман сможет уехать. И вы все вместе с ним. Без шума и пыли.
– Я сюда приехала не для того, чтобы копаться в вашей грязи, Уилкс. Я не полицейский. Я здесь, чтобы вытащить Ричарда из неприятностей.
– У него не будет неприятностей, если он уедет.
– Я ему не сторож, Уилкс. Я не могу давать обещания за него.
– Зачем обычному школьному учителю телохранители? – спросил Уилкс.
Я пожала плечами.
– А почему вы хотите убрать обычного школьного учителя с дороги так сильно, что обвинили его в изнасиловании?
– У каждого есть свои секреты, Блейк. Убедите его покинуть город вместе с его убийцами, и мы все сохраним свои секреты.
Я посмотрела на свои руки на гладкой поверхности стола. Подняла взгляд и встретила его глаза.
– Я поговорю с Ричардом, поглядим, что можно сделать. Но я ничего не могу обещать, пока не поговорю с ним.
– Заставьте его выслушать вас, Блейк. Зееман чист как стеклышко, но мы-то с вами знаем расклад.
Я покачала головой.
– Да, расклад я знаю и знаю, что обо мне говорят люди.
Я встала. Он тоже. Мы смотрели друг на друга.
– Я не всегда придерживаюсь буквы закона, согласна. Одна из причин, по которым мы с Ричардом больше не встречаемся, состоит в том, что он настолько, мать его, чистенький, что у меня зубы сводит. Но у нас есть кое-что общее.
– И что же? – спросил Уилкс.
– Троньте нас, и мы дадим сдачи. Ричард, как правило, по этическим соображениям, потому что это будет правильно. Я – просто потому что такая вот гадкая.
– Гадкая,– повторил Уилкс. – Мэл Купер, похоже, останется хромым на всю жизнь или никогда не будет полностью владеть левой рукой.
– Ему не стоило доставать нож.
– Если бы там не было свидетелей, вы бы его убили?
Я улыбнулась, и эта улыбка была странной даже для меня: неприятная, без капли юмора.
– Я поговорю с Ричардом. Будем надеяться, мы слезем с вашей шеи еще до завтрашнего вечера.
– Я не всегда был полицейским в маленьком городке, Блейк. Пусть мой вид вас не обманывает. Я не позволю вам и вашим людям меня дурачить.
– Забавно, – ответила я. – Я думала как раз об этом же.
– Что ж, – сказал Уилкс. – Мы оба знаем, на чем стоим.
– Это точно.
– Надеюсь, когда завтра стемнеет, вы и ваши друзья будете на пути из нашего города.
Я посмотрела в его карие глаза. Мне доводилось смотреть и в более пугающие, и в более пустые, и в более мертвые. У него не было взгляда профессионального убийцы. У него даже не было взгляда опытного полицейского. В глубине его глаз, вокруг зрачка блестел страх и даже паника. Нет, я видела куда более пугающие. Но это не значило, что он не убьет меня, если представится возможность. Напугайте даже хорошего человека, и вы никогда не угадаете, что он выкинет. Напугайте плохого человека, и вы в беде. Возможно, Уилкс еще никого не убивал и не подставлял Ричарда. Они могли бы обвинить его в убийстве или просто убить. Так что Уилкс был только на краю пропасти. Но стоит однажды принять кричащую тьму и, в конце концов, вы убьете. Может, Уилкс пока не сознавал этого, но если мы доведем до этого, он поймет.
9
В коттеджи я вернулась только после семи. Стоял август, так что было еще светло, но все равно чувствовалось, что уже поздно. В освещении появилась мягкость, а в жаре – усталость, словно день ждал – не дождался, когда начнется ночь. А может, это просто устала я сама.
Лицо нещадно болело. По крайней мере, мне не наложили швы на губу. Врач из скорой сказал, что пара стежков мне понадобится. Но когда я приехала в больницу, тамошний доктор решил наоборот. Для меня – просто подарок небес. У меня что-то вроде фобии к иголкам. Но мне раньше уже накладывали швы без обезболивающего, и весело мне в этот момент не было.
Перед домиками стоял Джамиль. Он переоделся в джинсы и футболку с улыбающейся рожицей. Футболка была обрезана, так что было видно пресс. Хоть моя бальная карточка была уже битком набита красивыми мужиками, но у Джамиля определенно был самый милый животик из тех, которые я видела. Обтянутые гладкой блестящей кожей, как черепицы на презентабельной крыше, выступали квадратики мускулов. Смотрелось это почти нереально. Вообще-то, я не думаю, что хорошему телохранителю так уж необходим рельефный живот. Но знаете, всем нужно хобби.
– Очень жаль, что я пропустил все веселье, – встретил он меня. Он нежно коснулся моих опухших губ, и я дернулась. – Удивительно, что ты позволила тебя отметить.
– Она специально, – вмешался Шанг-Да.
Джамиль посмотрел на него.
– Анита притворилась, что отключилась, – подтвердил Джейсон. – Выглядела она правдоподобно жалко.
Джамиль снова посмотрел на меня.
Я пожала плечами.
– Ну да, разрешила бы я дать себе в морду специально. Но раз уж упала, то сыграла больную. Таким образом, мы могли выдвинуть и свои обвинения.
– Не представлял, что ты так здорово притворяешься, – заметил Джамиль.
