– Обычно я могу определить, когда вампир проделывает со мной ментальные фокусы. Он хорош.
– Это отличается от других способностей уровня мастера, Анита. Мой первый мастер говорила, что это как дыхание для человека, что-то, что делаешь, не задумываясь. Она могла усиливать это, но никогда не смогла бы прекратить. Небольшой уровень страха окружал ее всегда.
– Она устрашала в постели? – поинтересовался Джейсон. Похоже, он намеревался пошутить.
Выражение лица Дамиана даже при лунном свете не показалось веселым.
– Да, – сказал он. – Да. – Он посмотрел на меня, и в его лице была настойчивость, которая мне не понравилась. Он почти дотянулся до меня, затем уронил руку.
Наконец, он сказал:
– Некоторые из мастеров могут питаться от других вещей, не только от страха.
– От чего еще? – спросила я.
Тут у меня в голове выдохнул Ашер, и, должно быть, сделал то же самое с Дамианом, потому что мы подскочили. Его голос прозвучал как шепот в соседней комнате, почти как звук без слов.
– Поспешите.
Разговоров больше не было. Мы поспешили.
Фонари светили сквозь деревья, словно маленькие желтые луны. Дамиан проскользнул за последний ряд деревьев на поляну. Я не проскользнула. Я притормозила на внешнем крае поляны. В этой земле был круг силы, такой старой и поднимавшейся так часто, что это было похоже на занавес вокруг лупанария, ждущий, что его отдернут. Чтобы оживить то, что здесь было, что бы это ни было, не требовалось почти никакой власти.
Когда я прекратила смотреть внутренним взором и выглянула на поляну, я остановилась вовсе. Я просто стояла и смотрела. Джейсон стоял и смотрел со мной. Между нами двумя, нас все это начало утомлять, но лупанарий Клана Дуба стоил взгляда или двух.
Это была огромная поляна с дубом в центре, но сказать так – все равно, что назвать Эмпайр Стейт Билдинг высоким домом. Дерево было как огромный раскорячившийся великан. Сотня футов, все вверх и вверх. С одного из нижних суков свисал труп. Это был практически скелет с высохшими остатками сухожилий, еще удерживающими одну руку. Другая рука давно упала на землю. Повсюду под деревом лежали кости. Белые кости, пожелтевшие кости, кости такие старые, что они посерели от непогоды. Устилая поляну, из-под дерева протянулся настоящий ковер из костей.
Поднялся и заторопился сквозь лес ветер. Он заставил листья на дубе зашелестеть и перешептываться. Веревка со скелетом заскрипела, когда тот качнулся от ветра. Этот скрип вновь приковал мой взгляд к дереву, потому что веревок было много. Большинство уже лишились груза, порвались или обтрепались, но веревки скрипели и раскачивались от ветра. Я заметила веревки на всех ветвях до вершины дерева, насколько смогла рассмотреть в темноте при лунном свете. Дубу должно было быть больше сотни лет, а на его вершине были обрывки веревок. Они явно вешали на это дерево тела в течение очень долгого времени.
Скелет внезапно повернулся под порывом ветра, челюсти раскрылись в зевке, пустые глазницы на миг отразили свет фонаря. Сухожилия на челюсти подались, и челюсть повисла сбоку, раскачиваясь, словно сломанная дверная петля. Мне жутко захотелось промчаться через этот костяной ковер и оторвать ее, или приладить обратно, сделать что угодно, только бы этот обломок кости перестал качаться на ветру.
– Мой бог, – прошептал Джейсон.
Все, что я смогла сделать, это кивнуть. Я не часто теряла дар речи, но для этого у меня не было слов.
Дамиану пришлось остановиться и вернуться назад, чтобы встать рядом с нами. Он, казалось, ожидал нас, как будто был нашим сопровождающим. Я наконец оторвала взгляд от дерева и его ужасного бремени. На поляне стояли скамьи, образующие три стороны разъединенного треугольника. Между скамьями было достаточно места, чтобы никому не приходилось тесниться, и все же поляна воспринималась переполненной, как будто сам воздух загустел от невидимых существ, носящихся туда и сюда, скользящих мимо меня, оставляя мурашки на коже.
– Чувствуешь? – спросила я.
Джейсон посмотрел на меня.
– Что чувствую?
Похоже, нет. Значит, что бы ни толпилось так близко в воздухе, оборотни это не воспринимали. Так что это было?
Со скамьи меня внимательно разглядывал вампир. У него были темно-русые волосы, такие короткие, что шея казалась голой и бледной. Очень темные глаза – карие или черные. Он улыбнулся, и я почувствовала на себе натиск силы. Он пытался захватить меня взглядом. В нормальных обстоятельствах я бы попробовала его переглядеть, но мне не нравилось то, что я чувствовала в этом месте. Сила, и не сила вампиров. Я отвела взгляд от его глаз, изучая бледный изгиб щеки. У него были полные губы, верхняя изгибалась в форме правильного лука, очень женственно. Все остальное в лице было сплошь углы и выступы; острый подбородок, слишком длинный нос. Это было бы совсем невзрачное лицо, если бы не этот рот и глаза с длинными ресницами, темные и засасывающе глубокие, как черные зеркала.
Глаза я долго рассматривать не стала. Я чувствовала себя неустойчиво, как будто земля под ногами была не вполне твердой. Ричард должен был рассказать мне о лупанарии. Кто-то должен был меня подготовить. Потом я стану злиться, что никто не сделал этого; теперь же я только пыталась решить, что с этим делать. Если клан Верна практиковал человеческие жертвоприношения, это следовало прекратить.
Дамиан встал передо мной, закрыв мне вид на остальных.
– Что-то не так, Анита?
Я посмотрела на него. Единственное, что удержало меня от того, чтобы выйти из себя прямо сейчас, перед всеми вампирами – это Ричард. Он никогда не допустил бы человеческих жертвоприношений. То есть, он мог бы прийти сюда однажды, не больше, и не вызвать полицию, но никак не возвращаться год за годом. Он просто не принял бы это.
Возможно, таким образом клан Верна обращается с мертвецами. Если это что-то другое, я вызову полицию штата, но не сегодня. Если только они не приволокут орущую жертву. Если они это сделают, то все обещания отменяются.
Я покачала головой.
– Что может быть не так? – сказала я и пошла на поляну, чтобы присоединиться к нашей небольшой группе. Казалось, все три группы состояли из одинакового количества людей. Это было типично для встреч между противоестественными группировками. Состав свиты всегда оговаривается заранее.
Ричард встал и пошел мне навстречу. Я взяла его руку, когда он ее предложил, но странно, именно в этот момент мне было без разницы, есть на нем рубашка или нет. Я была сердита на него. Злилась, что он не предупредил меня об этом месте. Может, он думал, что меня уже ничто не поразит, или может... о, черт, не знаю, но ему опять пора вправлять мозги.
Так что я позволила ему взять меня за руку, и его прикосновение ничего не значило. Я была слишком растеряна и слишком старалась справиться со злостью, чтобы прямо сейчас чувствовать желание.
– Сними пиджак, дитя; дай взглянуть на то, что там у тебя есть, – произнес чей-то голос.
