– А-а-ах! – воскликнула Розалинда. – Я уже отсюда чувствую запах курочки генерала Цо. Как вкусно!
Горячий воздух из теплицы объял Роуз. Внезапно она почувствовала сокрушительную вину и поставила еду на пустые лотки для рассады. Ветер с воем дул над стеклянными куполами, где висели виноградные лозы, украшенные цветами. Отсюда мир казался ненастоящим. Тепло, ароматно, безопасно и вдали… но от чего? Когда Марисоль вошла в прихожую, дрожащая и испуганная, то словно пришла из другого мира. Как хрупкий лист, который занесло из какой-то далекой страны.
– Ты какая-то встревоженная, милая. Что-нибудь случилось?
– Нет… я… гм, просто волнуюсь о кошке, которая иногда ко мне приходит. Кажется, на улице сегодня холодно. Думаю, надо проверить переулок. Я оставляла ей блюдце с молоком.
– Иди, но захвати пальто. Проверь, если тебе так станет спокойнее.
– Спокойнее?
– Ты сама не своя, милая.
– Я… я просто беспокоюсь об одиноких существах, которые оказались на холоде в такую ночь.
Роуз вышла через заднюю дверь оранжереи, не позаботившись о пальто. Она стояла и дрожала, со слезами, бегущими по лицу. Обхватив себя за плечи, Роуз подошла к мусорным бакам, куда до этого поставила блюдце с молоком. Молоко замерзло. Но она не беспокоилась о Сентябрине. Хоть у той и было всего три лапы, эта кошка смогла бы выжить где угодно.
Роуз больше волновалась за Марисоль.
Глава 9. Рожденные притеснять
Роуз заканчивала представление доклада для урока мисс Лафферти.
– Самая известная колония прокаженных девятнадцатого века зарегистрирована на Гавайях. Но в ХХ веке в городе Карвилл, штат Луизиана, существовал популярный госпиталь с прогрессивным взглядом на болезнь. Там было обнаружено, что проказа, или болезнь Хансена, как ее сейчас называют, не передается по наследству и редко передается от человека к человеку. Заразиться можно лишь при длительном контакте с носителем. И даже в таком случае она не переходит через объятия, рукопожатия или от соседа в автобусе. На самом деле главными подозреваемыми в распространении болезни являются броненосцы, так как они могут переносить болезнетворные бактерии. Но в Индиане броненосцев нет. Большое спасибо.
Роуз села рядом со Сьюзан.
– Отличный доклад, – прошептала Сьюзан.
– Ты видела Марисоль сегодня утром? – прошептала Роуз в ответ.
– Нет, но это всего вторая перемена. Она часто опаздывает.
– А сейчас, – сказала мисс Лафферти, – думаю, настала очередь доклада Брианны.
Брианна кивнула и пошла к доске.
– Э-э-э, – ее глаза нервно забегали по классу, остановившись на Кэрри, – мы услышали доклад Майлза о церебральном параличе: что это заболевание не наследственное, но способное возникать при родовых травмах; что болезнь Хансена распространяется благодаря особым бактериям броненосцев и эти бактерии, возможно, уже давно присутствуют у других животных. Я не знаю, как назвать исследованное мною состояние, но готова обсудить, является ли оно врожденным, генетическим или же вызвано травмами при рождении.
Брианна сделала глубокий вдох и надолго замолчала. Теперь ее глаза устремились на Лизу. Мисс Лафферти несколько заволновалась.
– И в каком… э… о каком состоянии идет речь, Брианна? – спросила она.
– О злобе, – ответила та. – Является ли злоба болезнью? Может быть, мы рождены, чтобы притеснять других?
В классе все охнули, челюсть у мисс Лафферти, похоже, упала на пол.
– Подлость – это генетика? А может быть, дефект мозга?
В классе не слышалось ни звука. Просто полная, мертвая тишина.
– В исследовании, проведенном недавно в Университете Индианы в Блумингтоне, штат Индиана, было обнаружено, что нейронные пути в лобной доле головного мозга значительно ухудшились у пациентов, которые подверглись жестокому обращению. А в исследовании с крысами было обнаружено, что нейронные связи можно восстановить не хирургическим вмешательством, а с помощью обучения. Да, крыс можно обучить. – Теперь она перевела взгляд на Кэрри.
Когда Брианна закончила доклад, весь класс аплодировал, кроме Кэрри и Лизы.
– Ух ты! И как это объяснить? – спросила Сьюзан, когда первая смена закончилась и все вышли из класса. – Она что, раскаивается за семь лет издевательств? Хотя я была с ней в детском саду и дошкольном классе… значит, больше девяти лет.
– Правда? Да ты везунчик! – Роуз ненадолго замолчала. – Но, Сьюзан, я должна сказать тебе кое-что еще.
– Ты какая-то напряженная.
– Да, напряженная, лучше и не скажешь.
– Хочешь пойти в женский туалет?
– Нет, это же чашка Петри
[8] для сплетен – только говорили о распространении болезней!
– Куда пойдем?
– В столовую. Сейчас там пусто: до обеда первой смены еще полчаса.
Они прошли в обеденный зал. За прилавком трудились повара, мужчина подметал пол.
– Так в чем дело?
– Марисоль до сих пор нет.
– Она часто пропускает уроки.
– Да, ты на ее месте тоже пропускала бы.
– Роуз, иногда ты бываешь такой загадочной. О чем ты говоришь?
– О вчерашнем вечере. Мы с бабушкой проголодались. А бабушка любит китайскую еду. Так что мы заказали ужин в «Маленьком Китае».
– Да, они лучшие. Ну и что?
– Угадай, кто доставил еду почти в десять тридцать вечера!
– Кто?
– Марисоль.
– Она работает?
– Да, странно, правда? Кто в средней школе Линкольна работает, тем более поздно вечером? И знаешь что еще?
Сьюзан, которая сама по себе была очень бледной, казалось, стала еще бледнее. Ее глаза широко раскрылись за круглыми очками в черной оправе:
– Что?
– На ней не было пальто – только поношенная толстовка.
Роуз вдруг схватила Сьюзан за руку:
– Сьюзан, это было так грустно! Я предложила ей куртку, а она отказалась. Наотрез отказалась. Как будто боялась к ней прикоснуться. Сказала, что не может ее взять.
– Почему?
– Не знаю. Сказала, что не может объяснить и что выйдет нехорошо. – Роуз замолчала, как будто что-то вспоминала. – А, еще она говорила, что люди задают слишком много вопросов. И я не поняла, кого она имела в виду – меня или других.
– Это все так загадочно, – сказала Сьюзан. – Ты не помнишь, когда она сюда приехала?
– Если честно, нет. Кажется, где-то между Хеллоуином и Днем благодарения.
