Она опустила взгляд на лицо Марисоль: смуглая кожа стала ярко-красной. Дышит ли она? Роуз не знала.
Следовало быстро что-то предпринять. Она сняла с себя куртку и вязаную шапку, накрыла курткой грудь Марисоль, надела шапку ей на голову и наконец легла сверху. Надо ее согреть.
Казалось, прошло несколько часов, а Роуз все разговаривала с Марисоль. Марисоль, ты не можешь умереть… не можешь!
Девочка сняла ботинки, стянула свои шерстяные носки и обернула их вокруг шеи Марисоль. Вскоре она услышала шелест шин. Стукнула дверь.
– Боже милостивый, Роуз, что у нас тут?
– Марисоль. Ее зовут Марисоль.
Глава 10. Скрытый мир
– Она приходит в себя.
Доктор Сигер наклонился над Марисоль, которая что-то шептала по-испански. Он осторожно открыл ей веко и посмотрел на глаз.
– Зрачки в норме. Капельница почти закончилась. Посмотрим, получится ли у нас заставить ее сделать еще несколько глотков горячего чая. Бетти, можешь помочь ей привстать?
Бетти подошла и подняла ее. Доктор Сигер, врач Розалинды и ее давний друг, был почти так же стар, как и сама Розалинда, и выглядел, будто едва смог поднять чашку, которую держал в руках. Даже когда он не наклонялся, все равно казался сгорбленным. Его трость стояла в углу спальни Роуз, где Марисоль положили на двухместную кровать под одеяло с электрообогревом.
Глаза Марисоль широко открылись.
– Марисоль, это я, Роуз!
Марисоль слабо улыбнулась.
– ¡Bueno
[10]! Марисоль, – сказал доктор Сигер и нежно похлопал ее по руке. – Hace mucho frío aquí
[11].
В глазах Марисоль вдруг появилась тревога. Она отвернулась.
– No hay nada que temer. Cálmate, cálmate
[12].
Теперь он обратился к Розалинде:
– Не могли бы вы с Роуз и Бетти оставить меня наедине с Марисоль на пару минут?
– Я хочу остаться, – отчаянно сказала Роуз.
– Конечно, конечно. Хорошо, когда подруга рядом. Но я буду говорить по-испански.
– Чарли, я и не думала, что ты знаешь испанский, – сказала Розалинда. – Оставляю ее на тебя.
Они вместе с Бетти вышли из спальни.
Роуз не поняла ни слова из сказанного. Лишь увидела, что Марисоль заплакала. Несколько раз она повторяла слова No puedo nada
[13]. Наконец доктор Сигер похлопал ее по голове, наклонился и легонько поцеловал в макушку:
– Vaya con Dios, Marisol
[14].
– Gracias
[15], сеньор доктор.
В дверь спальни Розалинды постучали. Хотя худощавое тело доктора Сигера вряд ли весило больше ста двадцати фунтов, он грузно оперся на трость и глубоко вздохнул.
– Ну? – спросила Розалинда.
Он помолчал минутку, а потом ответил:
– Марисоль – та, кем был когда-то я.
– Кем, Чарли?
– У нее нет документов.
– Нет документов? О чем ты говоришь?
– Некоторые называют таких людей нелегальными иммигрантами, чужими.
– Она ребенок, одноклассница Роуз.
Глаза Роуз перебегали с бабушки на старого врача.
– Да, и я приехал сюда… Так, когда же это было? В 1948 году, из Аргентины.
– Я думала, ты немец, немецкий еврей.
– Да, но мои родители бежали из Германии незадолго до войны, когда я был маленький. Уехали в Южную Америку. Потом привезли меня сюда, без документов, как иммигранта. – Он бросил взгляд на Роуз. – Знаю, сейчас дети при слове «чужие» первым делом вспоминают пришельцев с Марса. Не меня. Не Марисоль.
– Нет, я знаю о чужих и нелегальных иммигрантах. Так вот кто такая Марисоль?
– Да, но у нее ситуация гораздо хуже, чем была у меня. Она в прямом смысле рабыня в ресторане «Маленький Китай». Она платит им за аренду своей спальни, где вместе с ней живут еще девять-десять других женщин. Эту аренду вычитают из ее мизерной зарплаты. Она должна откупиться от койота, который переправил ее через границу США с Мексикой после долгого-долгого путешествия из Боливии.
– Койот! – воскликнули хором Роуз с бабушкой. – Так называют проводников через границу, которые переправляют мигрантов.
– Как она добралась до границы? – спросила Роуз.
– В основном пешком. – Он сделал паузу. – Или на крыше поезда.
– Что? – охнула она.
– Марисоль приехала сюда искать маму, которая уехала несколько лет назад на заработки и работала здесь. Она отправляла деньги домой, но потом они перестали приходить. Марисоль не знает, где ее мать, но думает, что в Иллинойсе или Индиане. В любом случае, если Марисоль не заплатит проводнику, они примут ответные меры в отношении семьи, которую она оставила в Боливии: тети, бабушки и младшей сестры. Это безвыходная ситуация.
– Нет ничего безвыходного, – отчаянно сказала Розалинда. – Разве мы не можем как-нибудь получить для нее легальный статус?
Это был один из тех редких случаев, когда ум Розалинды почти искрил от концентрации внимания.
– Это займет много времени. Вы должны понять, что такие иммигранты живут в скрытом мире. Они не имеют прав почти ни на что. Если Марисоль обнаружат, ей будет грозить предварительное заключение.
– Заключение? Как в тюрьме?
– Не настолько серьезное, но она не сможет ходить в школу. Это запрещено. А девочка очень хочет учиться.
– О господи… о господи. – Розалинда покачала головой. – Но разве мы не можем просто расплатиться с койотами и забрать ее документы, паспорт и синюю карту?
– Зеленую карту, бабушка.
– Неважно. Мы можем что-нибудь сделать? – спросила Розалинда.
– Тебе понадобится адвокат. Сэм Голд хорошо справляется с проблемами иммигрантов. Возможно, он тот, кто тебе нужен.
– Мистер Голд! – воскликнула Роуз. – Вы имеете в виду отца Сьюзан Голд?
– Да, полагаю, его дочь зовут Сьюзан.
* * *
Когда Роуз вернулась к себе в спальню, Марисоль спокойно спала. Она была очень красивая. Каштановые волосы рассыпались по подушке блестящими кудрями, как волны темного моря. Марисоль проделала такой долгий путь и все же, приехав сюда, не нашла ничего, кроме неприятностей, проводников через границу и рабства!
