Так что, накладывая швы, она задумалась об оранжерее, о влажном воздухе, прохладных тенях, где ночью все пробуждалось и росло. Мысли вернулись к маленькому пересадышу в оранжерее. Она представляла себе его хрупкие корни, опускавшиеся глубоко под землю. Зловоние ослабло, и лес ног исчез. Облака расплывающихся шелков и атласов, бурные разговоры, прерываемые криками смеха над шуточными выходками, – все растворилось в благословенной тишине.
Она вернулась! Вернулась в оранжерею! Единственным звуком был шум увлажнителей и вентиляторов, которые уносили теплый воздух от обогревателей.
Девочка на цыпочках подошла к пересадышу. Казалось, что все в порядке. Она посмотрела на часы: прошло две минуты после полуночи. Значит, ее не было всего три минуты максимум. Пересадыш выглядел точно так же, как и прежде. Она склонилась – ее нос чуть не коснулся чашки – и услышала звук из прихожей. Мурлыканье у лестничного лифта. Бабушка спускалась? Она никогда не спускалась посреди ночи и никогда не делала это самостоятельно. Разве она не разбудила бы Бетти, чтобы та ей помогла? Непохоже на бабушку.
Роуз подождала несколько минут. Если это была бабушка – а это должна быть она, – то та не захотела с ней встречаться.
Через десять минут или около того Роуз вернулась в спальню. Она услышала, как Марисоль перевернулась в постели, а потом зевнула:
– Роуз?
– Да.
– Где ты была?
– Просто вставала в туалет.
– А, да. Так приятно иметь свою ванную комнату.
– Тебе приходится ее делить? – спросила Роуз.
– Конечно… Роза, то есть Роуз, – сказала Марисоль сонно, а потом добавила: – Человек на десять-пятнадцать.
Она перевернулась и быстро заснула.
«Десять-пятнадцать человек на одну ванную!» – подумала Роуз.
Она бы точно умерла!
Глава 14. Благословение метели
Роуз разбудил звук входящего сообщения. Она увидела, что Марисоль сидит в постели и делает домашнюю работу! Математику.
– Это был твой телефон или мой?
– Наверно, твой. У меня нет мобильника, – сказала Марисоль.
– Ой.
Она чуть не извинилась. Но это вышло бы покровительственно! Роуз потянулась за телефоном. Сообщение пришло от Сьюзан. 9:45. Рано для выходного снежного дня. Девочка открыла его: смайлик со снеговиком. У Сьюзан была зависимость от эмодзи. «Привет, идем к тебе домой с папой. Твоей бабушке нужно с ним поговорить».
«Серьезно?» – написала Роуз, а потом до нее дошло. Она точно знала, в чем дело. Марисоль! Разве доктор Сигер не сказал ее бабушке связаться с Сэмом Голдом? «Молодец, бабуля!» – подумала Роуз. Стоит ли говорить Сьюзан, что Марисоль здесь? Лучше не надо. Не в сообщении.
Она обратилась к Марисоль:
– Пора вставать. Сюда идет Сьюзан.
– Сьюзан? Сьюзан Голд?
– Ага.
– Она милая. Но что она подумает, когда увидит меня?
– Хм… – Роуз пожала плечами, – подумает, что я пригласила тебя ночевать.
– О… словно мы такие хорошие подруги, что ты позвала меня на всю ночь?
– Да, почему бы и нет?
Марисоль не ответила. Но Роуз почувствовала приступ печали.
Марисоль считала, что никто не захочет с ней дружить?
Двадцать минут спустя в дверь спальни постучали.
– Входите.
– О, привет, Марисоль.
Просто «О, привет»? Сьюзан не удивилась. Должно быть, отец рассказал ей, зачем пришел.
– Твоя бабушка сказала, чтобы вы обе спустились в консерваторию.
– В консерваторию? – переспросила Марисоль.
– Это просто вычурное название теплицы, где бабушка завтракает, – объяснила Роуз.
Оранжерея с ее арочными окнами и лотками цветущих растений была похожа на сад в середине лета, если не считать огромных сугробов на улице. В одном конце был фонтан, где Пан играл на свирели, из которой вместо музыки лилась вода. Дамасские розы полностью раскрылись и стояли как элегантный караул на страже утреннего света.
Бабушка и Сэм Голд сидели за столом. Там же стояли корзина свежеиспеченной воздушной сдобы, ваза с фруктами и блюдо с яичницей. У Марисоль от удивления округлились глаза: еда, цветы, струи фонтана. Роуз почувствовала волну смущения, поднявшуюся внутри. У них с бабушкой было столько всего! Как объяснить это Марисоль, у которой было так мало, несмотря на то что у обеих нет матери?
Розалинда потянулась к Марисоль и взяла ее за руку:
– Моя дорогая! Нам есть что обсудить.
Марисоль задрожала. Глаза вспыхнули диким, лихорадочным светом. Роуз почувствовала, что та готовилась в любой момент сбежать.
– Все хорошо, Марисоль. – Сэм Голд наклонился вперед.
– Никакого ареста! – в голосе Марисоль сквозило отчаяние.
– Мы хотим помочь тебе. Твои проблемы разрешимы. Просто нужна небольшая помощь. Никакого ареста и не будет. Мы об этом позаботимся.
– Как это? – пискнула Марисоль.
– Садитесь, девочки, – сказала бабушка.
Теперь к Марисоль обратился Сэм Голд:
– Позволь мне рассказать тебе хорошие новости.
– Хорошие новости? – На ее лице появилось недоумение.
– Все верно. Прошлой ночью в «Маленьком Китае» был обыск.
– Обыск? – охнула Марисоль.
Слово отразилось в голове Роуз. Голос отца, убеждающего уйти. «Послушай, Роуз, сейчас совершенно не ясно, что может случиться и как скоро начнутся обыски».
– Да, на них совершили рейд. Хорошо, что ты была здесь, а не там, правда?
Марисоль повернула голову к Роуз, словно в знак немой благодарности.
– А койоты? – спросила она.
Роуз и Сьюзан поморщились:
– Очень скоро все уладится.
– Как? – спросила Марисоль.
– Если ты дашь нам их имена, все будет решено. У меня уже есть список возможных койотов.
– Как? – повторила Марисоль. В ее голосе звучала настойчивость.
Сэм Голд посмотрел на Розалинду. Между ними произошел какой-то безмолвный обмен словами. Розалинда слегка кивнула.
– Бабушка Роуз в состоянии оплатить твой долг перед этими людьми.
Марисоль смотрела на Розалинду в полном недоумении:
– Почему?
– Многие из нас бывали мигрантами в этой жизни. Это не преступление, – просто ответила Розалинда.
– Я не преступница, – прошептала себе Марисоль, как будто это понятие было для нее странное и экзотическое.
