* * *
Они вместе отправились в библиотеку, открывать подарки. Роуз настояла, чтобы Марисоль сначала взяла свой. Она наблюдала, как та осторожно развязывает ленту, а затем слой за слоем снимает тонкую оберточную бумагу, словно никогда раньше не открывала подарки. Почему-то Роуз стало грустно от такой осторожности. Как будто Марисоль боялась, что подарок сломается, а то и просто растворится в воздухе.
Но когда Марисоль сняла последний лист бумаги, у нее перехватило дыхание:
– Что это?
– Платье. На рождественский обед, – сказала Роуз. Марисоль подняла его и вытянула перед собой. Ее глаза сияли.
– Оно такое красивое, черно-белое. Оно… оно напоминает мне… лебедя, лебедя с черными крыльями.
– Это копия платья, которое имела великая художница Джорджия О’Кифф. И просто для контраста я сделала тебе вот это. – Роуз протянула ей блестящий розовый подарочный пакет.
– Что это?
– Открывай!
Марисоль вынула венок из ярких цветов из креповой бумаги. От восторга ее глаза широко раскрылись.
– Его сделала я… Но меня вдохновила другая художница, Фрида Кало.
– Но куда это?
– На голову. Это венок. Нельзя ведь нарядиться просто в черно-белое, во всяком случае, в Рождество.
Марисоль подбежала к Роуз и обняла ее. У Розалинды на глазах выступили слезы.
Слез стало еще больше, когда они открыли остальные подарки. Розалинда была очарована картинами Марисоль с тепличными цветами. Она попросила свое увеличительное стекло.
– Гляди-ка! – воскликнула она. – Ты даже прорисовала тычинки и пестики на зефирантесе. – Она опустила увеличительное стекло. – Марисоль, дорогая, ты могла бы стать ботаническим иллюстратором, следующей Арабеллой Гилмор.
– Кем? – переспросила Марисоль.
– Самая известная американская ботаническая художница. Она специализировалась на тропических цветах.
Марисоль захлопала в ладоши:
– Рядом с тем местом, где я жила в Боливии, были тропические леса.
Затем Роуз открыла подарок Марисоль.
– Айви! – вскрикнула она. Марисоль заметила фотографию пони Роуз, Айви, как только сюда приехала. Роуз сделала ее на айфон, а затем выложила в «Инстаграме». Бабушка настояла на том, чтобы распечатать большой снимок, поместить в рамку и повесить в библиотеке. Марисоль нарисовала для Роуз копию поменьше, чтобы поставить на стол.
– Как ты это сделала? Я имею в виду: это ведь не просто перерисовка?
– Нет, я никогда не делаю просто перерисовки. Это картина акрилом. Я не очень часто рисую акрилом, но мисс Адамс подсказала мне. Я добавила в картину немного солнечного света, чтобы ты лучше видела глаза Айви. Они такие красивые.
– Мечтательные глаза, как мне всегда казалось, – вздохнула Роуз. Из-за снега она почти две недели не была в академии верховой езды. Ей не терпелось туда вернуться. Когда она посмотрела на фотографию, то почти почувствовала, как Айви напрягает мышцы для прыжка. А потом – почти ощутила мистический момент, когда копыта Айви отрывались от земли, и они вместе с пони поднимались в разреженный воздух.
Среди других подарков была еще коробка с замечательными тканями и шелками ручной росписи, которые Розалинда заказала в Таиланде для будущих швейных проектов Роуз. После того как все закончили открывать подарки и охать и ахать над совершенством каждого из них, на всех навалилась сонливость.
– Думаю, нужно вздремнуть перед рождественским обедом, – сказала Розалинда.
* * *
Три часа спустя они снова собрались на ужин со Сьюзан, с ее сестрой, их родителями и доктором Сигером. Роуз посмотрела на гостей. Она поняла, что это ее новая, воссозданная семья. Но в ней по-прежнему оставались пробелы, и некоторые из них никогда не заполнятся. «Ты живешь всего раз» – так говорят. И Роуз думала о маме, о том, какая прекрасная пара вышла бы из мамы и папы, хоть в этой эпохе, хоть в другой.
Может, стоит вернуться сейчас? Прямо сейчас, всего на минутку? Заметит ли это хоть кто-нибудь? В голове зазвучал голос отца.
Пока что королева Мария просто собирает дрова. Но скоро по всей Англии загорятся костры. Она хочет расставить кучи соломы вокруг кольев и обернуть все в промасленные тряпки. Как только к этому прикоснется факел, все вспыхнет.
А потом она вспомнила Сару, ее бледные хищные глаза. Ненавистный разговор просочился в память.
– Докажи, что это был подарок.
– Я не обязана ничего тебе доказывать, Сара.
– Лучше тебе сделать это.
Она схватила салфетку и попыталась не скривиться, когда Ширли принесла десерт – пылающий рождественский пудинг.
– И мороженое, – сказала Розалинда звонким голосом. – Для тех, кто не любит пропитанный бренди пирог.
– Мороженое! – выпалила Роуз. Думать о мороженом было легче, чем о Саре или сожжениях.
Взгляд у бабушки стал рассеянным. Она хихикнула, а потом стала тихонько напевать: «Мороженое, мороженое, мы все кричим: мороженое заморожено». «Ой-ой», – подумала Роуз. Это был верный знак, что бабушка устала и немного забылась.
Розалинда близко наклонилась к Роуз и прошептала:
– Что это за девушка сидит напротив меня? Как ее зовут?
– Марисоль, бабушка. Помнишь? Ты – ее опекунша, – прошептала Роуз.
Бабушка посмотрела на нее глазами, полными непонимания. Вопрос «Какая опекунша?» остался незаданным.
Огненная королева
Глава 23. Мопсы и феи
Список слов на 17 января:
Метафора
Оксюморон
Подвергать риску
Чрезмерный
Волнение
Презрительный
Ханжеский
Высокомерный
Приукрашивать
Нарастать
На доске были написаны новые слова.
Раздался треск школьного радио.
– Доброе утро, ученики. – Это была мисс Фуэнтес, директор школы. – Добро пожаловать во вторую неделю нового года. Как вы знаете, сегодня вечером Городской фонд стипендий для колледжа разводит костер на озере Мариан. Стоимость билета – всего доллар для учеников средней школы Линкольна, но для входа требуется согласие от вашего родителя или опекуна.
Роуз сидела позади Кэрри, когда та повернулась. Если существует человек, похожий на мопса, то это Кэрри. Ее рот изогнулся в уродливой улыбке:
– Родителя или опекуна. Слышали, амигос?
– Вставь кляп в свой мопсовый рот. – Голос Роуз прожег пространство между ними. Кэрри отвернулась, а Лиза захихикала. Они дали друг другу пять.
