– Но, мама, – спорила Фрэнни, – это просто встречи, а не службы.
– Неважно, Фрэнни, – перебивал отец. – Если ты попадешь под подозрение, им будет все равно, что ты там делаешь, они обнаружат тебя с единомышленниками-протестантами.
Но Фрэнни ходила на встречи, во всяком случае, когда они проводились поближе к Хэтфилду. Сейчас она возвращалась из сарая с ягнятами, где всех собрал мастер Джон Кэбот, крестьянин-землевладелец. Это не совсем служба, убеждала она себя. По крайней мере, они не произносили вслух «Отче наш». Хотя многие бормотали очень тихо про себя. Но не Фрэнни!
Роуз Эшли знала о жизни Фрэнни так же, как та знала о жизни Роуз. Фрэнни все рассказала Роуз о Салеме в тот ужасный год и была потрясена, когда Роуз призналась, что бывала в Салеме с мамой. Они ездили туда на экскурсию и даже были на Гэллоуз-Хилл, где повесили столько людей.
– Ужасное место, – пробормотала Фрэнни.
– Ты не поверишь, что там теперь.
– Что?
– «Уолгринс»
[29].
– Что такое «Уолгринс»?
«О господи, – подумала Роуз, – как это объяснить?»
– Это лавка, куда можно пойти и купить лекарства и много разных вещей: зубные щетки, зубную пасту, туалетную бумагу и конфеты…
Фрэнни растерянно покачала головой:
– Понятия не имею, о чем ты говоришь, но это лучше, чем виселица и болтающиеся на ней люди.
– Поверь мне, так и есть.
Странно, что Фрэнни вспомнила этот разговор. Кажется, он состоялся несколько лет назад, когда Роуз пришла впервые.
– Фрэнни! – раздался голос из синевы летней ночи.
Она охнула:
– Роуз… Роуз Эшли!
Как занятно. Она просто подумала о Роуз, и вот та здесь. Неужели так бывает?
– О, Фрэнни!
Фрэнни пыталась поспешить, но с хромой ногой просто не могла бежать. Тем не менее она заковыляла вперед. Через пять секунд Роуз уже обнимала ее, и они, смеясь, упали на землю.
– Ты вернулась! – кричала Фрэнни. – Кажется, что прошла целая вечность.
В отличие от других людей, которые знали Роуз в этом веке и, похоже, не ощущали ее отсутствия, Фрэнни его чувствовала. Роуз думала, это потому, что сама Фрэнни тоже была путешественницей по эпохам. Лабиринт времени, по всей видимости, имел свои правила и принципы.
– Да-да, я здесь, но ненадолго.
– Зачем ты пришла?
– Из-за королевы.
– Она здесь? – Голос у Фрэнни стал напряженнее.
– А, нет. Просто, ну, сама знаешь, она выходит замуж в следующем месяце, и мне поручили привезти эскизы и образцы ткани свадебного платья, чтобы показать принцессе Елизавете и…
– Она не хочет, чтобы Елизавета ее затмила.
– Вот именно. Никто не должен носить платья того же цвета или кроя.
– Твой отец знает, что ты здесь?
– Нет, Фрэнни, и ты не должна ему говорить. – Роуз замолчала, увидев книгу на земле, рядом с Фрэнни, там, где они упали. – Что это? – спросила она, поднимая книгу. Фрэнни выхватила ее из рук. Но Роуз в одно мгновение все поняла.
– Фрэнни, это запрещено. Запрещено хранить Библию.
– Но я храню, Роуз. – Девочка пристально смотрела на нее. – Я храню.
Она смягчилась, протянула руку и коснулась Роуз:
– И ты научила меня читать!
– Но это было задолго до того, как Мария стала королевой.
– Я не откажусь, Роуз.
– Просто это слишком опасно, Фрэнни. Если тебя поймают, будет ужасно. Сейчас твое вероисповедание – преступление, как и хранение этой книги. – Роуз постучала по ней пальцем. – Мой отец был так напуган, что сказал возвращаться домой, в свое время. Королева собирается сжигать протестантов на кострах. И ты ведь помнишь Сару?
– Да, она работала вместе с тобой над гардеробом принцессы, а потом вы перешли служить к королеве.
– Я думаю, она подозревает меня в том, что я не следую канонам веры. Боюсь, она может обо мне доложить.
– Сара? Никогда не знаешь, что у людей на уме, правда?
– Нет, не знаешь.
– Я всегда считала, что Сара тебе завидует. Ты так быстро добилась благосклонности принцессы Елизаветы в качестве гардеробной служанки, а потом – швеи. – Фрэнни замолчала. – Так зачем ты вернулась?
– Чтобы повидаться с тобой. Я так волновалась.
– Со мной, а не с отцом?
– Ну, я хочу его увидеть… Но вроде как солгала ему.
– Вроде как? – спросила Фрэнни.
Роуз тихонько хихикнула, когда вспомнила, что сказал отец: «Ты врешь ничуть не лучше, чем твоя мама».
– Я вроде как обещала не вмешиваться. Но очень хочу, чтобы он вернулся со мной. Хочу попытаться убедить его и тебя… Ты тоже можешь отправиться в мое время!
Фрэнни покачала головой:
– Я так не думаю, Роуз. Если попробую отправиться за тобой, то вполне вероятно, что в итоге окажусь в своем родном веке. Как только становишься путешественником, очень плохо удается попасть в какое-нибудь другое время, кроме своего родного. Твоему отцу может повезти больше. Он никогда не бывал в двадцать первом веке. Но если он там окажется и по какой-то причине захочет уйти, то снова вернется сюда. Если повезет, Мария, возможно, уже не будет королевой.
Роуз вздохнула. Она чувствовала, как на глаза опасно наворачиваются слезы.
– Но я не хотела бы, чтобы он сюда возвращался. Хочу, чтобы он остался со мной и растил меня в моем веке. И чтобы ты вместо возвращения в Салем тоже отправилась вместе со мной, жила в будущем.
– Это невозможно, Роуз. – Фрэнни снова взяла ее за руку. – Роуз, ты должна вернуться. Я буду очень скучать по тебе, но ты должна вернуться, пока не стало слишком опасно.
– А как же ты, Фрэнни? Ты ведь шла с одного из собраний, не так ли?
Фрэнни кивнула, но не посмотрела Роуз в глаза.
– Ты можешь просто ходить на мессы и притворяться? Ну, например, скрещивать пальцы, когда читают молитвы? Просто притворись. Это лишь толика их религии, в то время как у тебя есть своя, надежно спрятанная внутри.
– Так же говорит моя мама. Ты прямо как она. Мама говорит, что только Бог может заглянуть тебе в душу. Он знает, какая твоя истинная вера.
– Твоя мама права, абсолютно. Ты должна избавиться от этой книги. Она – смертный приговор.
– Я подумаю об этом. И спрячу ее там, где никто не найдет.
– Этого недостаточно, Фрэнни.
