Итан спал, прижавшись ко мне сзади и дыша в шею. Дыхание знакомо отдавало розмарином и, немного необычно, каким-то лекарством.
Шаги звучали приглушенно, осторожно, но уверенно приближались к спальне. Гость появился в проеме, зашуршал материей.
Дальше терпеть я не захотела и просто толкнула тигра локтем.
— А? Что? — изумился он, открывая глаза.
Тонкие лучи ночных светил пробивались сквозь окна, и сделавший еще один шаг гость попал в фокус света.
— Итан, — нежно позвала Бетти Конахью. Она стояла прямо, смело, такая, как ее родила мать. Небольшие острые грудки по-козьи торчали в стороны. Впалый живот бугрился аккуратными мышцами. — Я знаю, как ты страдаешь. Как мучаешься от унижений. Хочешь, я стану твоей поддержкой?
Признаться, даже если бы она заявила «Давай сделаем это еще раз», я бы ей не поверила. Итан сказал: «Я ждал», — значит, ждал.
Но подпускать голых девушек к своему парню мне мама ни разу не советовала. Поэтому, тихо взрыкнув, я начала приподниматься.
Меня тут же дернули назад, и недовольный голос Итана произнес:
— Бетти, я тебе уже говорил и повторю еще раз: меня эти предложения не интересуют. Уходи.
Девушка, всматриваясь в темноту, моляще протянула руки, но была встречена еще более мрачным:
— Немедленно вон из моей комнаты! Два дежурства на границе дополнительно!
Неожиданно для меня обнаженная тигрица вытянулась в струнку и, по-военному кивнув, повернулась и ушла. Из коридора донеслись всхлипы, с силой хлопнула дверь. На полу осталась знакомая узкая тряпка.
— Хм, — сказала я.
— Да ладно, — нагло произнес тигр, пощекотав пальцами мой живот, — твоего парня хотят девчонки. Было бы грустно, если бы наоборот.
— Не хотели бы девчонки или ты сам бы хотел их? — подозрительно спросила я.
— Я вообще в их сторону стараюсь не смотреть. Ты же ревнивая страшно.
Я завозилась под его рукой.
— Не изменял мне? Точно не смотрел?
— Сразу отворачивался, — засмеялся Итан. И вдруг прихватил двумя пальцами сосок через материал платья. — А ты отворачивалась?
Прижался сзади, подул в шею, поднимая легкую волну мурашек.
— Да-а, — выдохнула я, чувствуя, как сладко заныла грудь. Наконец-то. А ему можно?
Я неуверенно оглянулась.
Меня ухватили за второй сосок и начали нежно потягивать, ритмично, ласково. Вводя в транс и томление.
Он перекинул меня на себя, укладывая лицом наверх, крепко обхватил руками и задышал сзади в шею.
Мягко подтянул наверх платье, собирая на поясе, и обнаружил, что я без белья.
— А моя девочка расшалилась?
Я покраснела в полутьме и промолчала. Итан понимающе хмыкнул, бережно обхватил широкими ладонями уже ноющие полушария и шепнул в ухо:
— Скучала?
— Очень, — призналась я.
Он качнул вверх бедрами, ввинчиваясь в развилку. И застонал первым, когда я плотно сжала его напряжение ногами. Довольно потянувшись, расслабляясь на любимом, я спросила:
— Говорят, что от потери зверя оборотни становятся менее… заинтересованными в отношениях?
— Гнусная ложь, — заявил Итан, прижавшись снизу и плавно потираясь. — У меня точно будет доказательство, даже не одно.
— Не одно?
Я вывернулась из его рук, скатываясь с кровати. Встала на свет, там, где до меня стояла Бетти. Пусть Итан сравнит. Пусть проглотит язык от желания. Потеряет голову.
Подняла подол и медленно начала снимать платье через голову. Покачивая бедрами. Пантера внутри крутилась как заведенная. Как же я его хочу, постоянно, сильно, неостановимо.
Итан сел в кровати, ловя в бликах света каждое движение моего тела.
— Мари, — застонал он, — Мари, я сейчас взорвусь.
Между раскинутых его ног вздымался вверх готовый ровный ствол с крупной, надувающейся на глазах головкой. Играли мышцы на мощных бедрах. Мой самый красивый. Везде.
— Иди ко мне, Итан!
Итан начал неуклюже двигаться по кровати, и мне эти рывки не понравились.
— Что с тобой?
— Ноги пока не слушаются, — небрежно отмахнулся он.
— А зверь?
— Два дня назад пытались приживить, — глухо сказал Итан, — так никто и не понял, вышло или нет. Зверь не отзывается. Я его не чувствую…
Он сел ровно и помолчал с безнадежностью упавшего в пропасть человека. Просто ждал моей реакции.
— Значит, подождем, — преувеличенно бодро сказала я. — Ты мне любой нужен, но, когда ты с тигром, немного спокойнее. Никто другой не защитит меня от древних злых артефактов.
Итан опять задышал. Засмеялся, убирая рукой назад разлетевшиеся волосы.
— Знаешь что? — Я соблазняюще выгнулась телом. — Давай не тут? Замок сломан, мало ли кто еще может не вовремя заглянуть, чтобы полечить тебя самым драгоценным. Пошли на улицу?
Альфа провел рукой по неуклюжим, непослушным ногам.
— Я же говорил, что…
Единым движением я перетекла в форму зверя и подставила жирный черный бок.
— Са-адис-сь…
Склонив голову, он восхищенно погладил меня, пропуская черный блестящий мех сквозь дрогнувшие пальцы. И, опираясь о кровать руками, пересел мне на спину.
— Вперед! — улыбаясь, сказал альфа.
И я побежала. Коридором. Через пустой двор. Он сжал руками загривок и захохотал, когда я принялась, играясь, крутиться кольцом во дворе.
Золотая кожа капитана сияла, волосы развевались. Ноги слабо, но сжимали мои бока.
На выходе из арки я принюхалась, пахло свежими запахами.
— Молодые гонялись, — поняв мою реакцию, сказал Итан. — Беги налево по тропе, там тихое место. И побыстрее, насколько можешь. Хочу представить, как бегу рядом.
Я развернулась и помчалась налево.
Бежала быстро, слушая довольные возгласы моего парня и вспоминая слова Бетти «ты страдаешь», «мучаешься от унижений». Что вообще происходит в этом странном доме? Кто запер Итана? Почему в прямом касании я не почувствовала зверя, но кто-то очень глубоко все-таки отзывался у него внутри? Кто-то спрятался в его теле, воровато и осторожно. Совсем не похоже на его тигра.
Тропинка углубилась в цветущий подлесок, а затем продолжила виться между невысокими местными деревьями. И раньше не знаток растений, сейчас я совершенно перестала узнавать виды деревьев и кустов, мимо которых мы проезжали. Все чаще встречались кряжистые, причудливо изогнутые формы. Возможно, тоже результаты давнего эксперимента с этими краями, о котором по дороге в поместье рассказывал доктор.
