Оу. Вот что значит настоящая сила воли! Если раньше альфа почти не мог противостоять команде примарха, то теперь даже усиленная магия Змея не повлияла на него.
Хотелось броситься на шею и пищать от радости, но я только сдержанно кивнула. Все потом. Сейчас делаем вид, что ничего не произошло. Но я тебе запомню, Змей. Как говорит моя мама: «Только справедливость радует сердце. Когда доброе дело возвращается в ответ на хороший поступок. А месть следует за гнусным вероломством. Справедливое реагирование делает мир возможным для жизни».
Я прикрыла на секунду глаза, скрывая появившийся блеск, и вновь распахнула их уже чистыми и наивными.
— Альфы! — возвестил старший Донахью, обращаясь к оставшимся стоять оборотням. — Готовьтесь, мне нужен сильный, умный, хитрый, при этом благородный преемник. Мой сын когда-то занял это кресло без единой смерти, сейчас он смотрит на вас и вместе со мной желает победы.
И глава начал медленно сходить с лестницы. Претенденты, семь крупных мужчин разных возрастов, тут же принялись расходиться веером, разминаясь, перекрикиваясь, кто с похвальбой, кто с угрозами.
Кое-кому пришлось не по сердцу упоминание прежнего наследника. Один из проходящих, молодой поджарый брюнет с полувыцветшим шрамом на щеке, смачно плюнул нам под ноги. Другой, с роскошной светлой шевелюрой ниже лопаток, в рубашке без рукавов, открывающей впечатляющий вид на бугрящиеся от мышц предплечья, бросил на меня жадный взгляд и рыкнул:
— Время для настоящего мужчины, не потерявшего голову из-за бабы.
У Итана заиграли желваки, но с места он не двинулся, сохраняя роль бесстрастного наблюдателя.
Зато с дальнего угла нам радостно закричал Буч:
— Брат, болей за меня!
Со всех сторон раздались смешки. Со стороны Бэнгли и дружков тут же ответили:
— Он и за себя прескверно болеет. Так что постарайся сам.
Буч не смутился, а просто пожал плечами и поправился:
— Пожелай мне победы, брат!
Итан поднял сомкнутую в кулак ладонь, а потом резко разжал ее, сохраняя полусогнутость пальцев. Как будто изобразил когтистую лапу.
Буч выпрямился в струну и отсалютовал так же. Наш темноволосый и еще двое из семи участников подняли вверх руки-лапы, сопровождая приветствие легким поклоном головы в сторону Итана. Мой альфа ответил тем же.
Я еле сдержала довольную улыбку. Как бы ни относились оборотни к потерявшему зверя, но тех, кто уважал и любил Итана, в клане осталось много, даже альфы ему салютовали.
Мою руку сжали. По лицу бывшего наследника пробежала легкая волна смешанных эмоций. Там, где его не зацепили враги, сумели расшевелить друзья.
— Жалеешь? — шепнула я.
Он замер, встряхнув головой.
— Скорее, забылся немного. Буду желать победы брату, но, боюсь, к нам съехались очень серьезные претенденты. Даже на мой конкурс не было столько сильных противников, тигры слишком уважают преемственность рода Донахью. — Он замялся на секунду. — Уважали. А теперь многим не нравится, что я не погиб в Хаксе. Безопасники запретили рассказывать правду. По их версии, я потерял зверя в уличной драке. Не смог поделить с другими девушку.
Он горько усмехнулся. Пантера внутри меня завопила от возмущения. Какая уличная драка? Кого делили? Как они посмели?
В это время старший Донахью сделал последний шаг, сходя с лестницы. И события помчались со скоростью оборачивающегося оборотня. Претенденты рванули наверх. Кто-то бежал напрямую к цели, кто-то предпочел сначала выключить противников. Одному из оборотней поставили подножку, да так ловко, что он пересчитал телом несколько ступеней, прежде чем смог подняться.
Двое затеяли бой посередине дороги: с подкатами, увертками и красивыми техничными ударами. Еще двое превратились в тигров и достигли верха уже в звериной ипостаси.
— Так быстро? — удивилась я.
Вокруг вопили, прыгали, подбадривали, глумились оборотни, за секунды из наблюдателей превратившиеся в болельщиков. Шум стоял безумный. Чтобы задать вопрос, приходилось почти кричать.
— Это самое начало, — так же громко ответил он мне. Широкая улыбка освещала лицо альфы. Ничто так не повышает настроение оборотня, как хорошая драка.
— Буч! Буч! Буч! — завизжал женский голос, тут же подавленный недовольными мужскими. Я с удивлением обнаружила среди Бэнглиевых подпевал хорошенькую мордашку Бетти.
Она что-то эмоционально объясняла, размахивая руками. Двое молодых людей нависали над ней, один явно болезненно сжимал девичье плечо.
Я открыла рот, чтобы обратить на ситуацию внимание Итана, но красотка метнула в меня такой полный ненависти взгляд, что притушила мой порыв.
В это время на верхней площадке уже сражались четверо из семи претендентов. Внезапно один из тигров жалобно заскулил и, упав, заскользил вниз по лестнице. На его боку расцветал кровавый узор, а светловолосый неприятный тип в рубашке без рукавов победно заорал, потрясая кинжалом.
— Короткие ножи разрешены, — ответил Итан на мой невысказанный вопрос. — Каждый решает сам, в какой ипостаси начинать бой.
Наверху осталось в итоге всего двое участников в человеческой форме, но и они покатились, сцепившись вниз. Буча потеснил жилистый молодой оборотень, который разбрызгивал ранее слюну, проходя мимо нас. Пока преимущество было на стороне юного Донахью, и он легкомысленно красовался под восторги толпы, скорее не атакуя, а играя с противником.
Но из-за спины юного брата появился светловолосый. И усмехнулся, глядя прямо в глаза Итану.
Вокруг заорали еще громче, а Итан выпустил мою руку. Его трясло.
Замедленно и красиво взмахнуло окровавленное лезвие и ударило Бучу в бок.
— Не-е-ет, — закричал мой тигр, — не-ет!
— Плачь! — заорал Бэнгли. — И ты, и твой брат — жалкие девчонки, вы ничто за спинами отца. Ну что, даже подойти ко мне не можешь?
— Сам ты тряпка, — не выдержав, ответила я. Меня разрывало от душевной боли и ярости. Вокруг бушевали эмоции, ввинчивались в разум и сметали обычную мою осторожность. — Он из-за ран ходить не может, а ты его к себе подзываешь?
— Не было у него ран! — ответил Бэнгли. — Странная драка! Врут нам! Может, за красавчика Итана, а не за тебя дрались?
Я зарычала. Это было очень и очень несправедливо. Когда-то в Хаксе я была готова сражаться, защищая честное имя сначала Люшера, потом Люшера и Итана. Так и сейчас праведное яркое пламя начало сжигать меня.
Когда-то я мечтала стать адвокатом, защищать. В этом была вся я, за это меня выбрали лезвия. На Олимпиаде я стала и адвокатом, и защитником. А потом меня ценой своего зверя прикрыл Итан. И сейчас я не могла слышать, как обвиняют тифа, а он даже не может объяснить или рассказать, что происходило на Олимпиаде.
— Буч! — в это время истошно закричала Бетти. — Итан, помоги ему, он же умрет!
