– Это поэтическое преувеличение.
Женщина меняется, когда становится матерью…
– Мне лично не пришлось быть свидетелем ничему подобному. И иногда превращается в строптивую мегеру.
– Спасибо за предупреждение.
Не женись, Фрэнсис.
– Постараюсь, а сам-то женился!
Увы, увы!
– Теперь нужно определить содержание жене и детям. Как ты их оставишь?
Думаю, что как любой другой человек – в гробу.
– Нет, серьезно. С каким достатком?
Никому не придется нищенствовать. При соблюдении некоторых условий.
– В январском завещании никаких условий не было.
В каком завещании?
Толстяк сделал большой глоток вина и облизал губы.
– Сам знаешь в каком.
Я же велел тебе уничтожить все прежние завещания. Налей-ка мне вина, бочонок ты с салом, и объяснись!
– Адвокаты не уничтожают документов, старина, они их хранят на всякий случай.
Я не хочу, чтоб оно сохранилось. Оно устарело.
– Прошлое тоже требует записи. Я его аннулирую, как только мы окончим это.
Тогда поторопимся. Оставь в покое свой стакан. Обмакни перо в чернила – оно весь день простояло на причале.
– Так пустим его в плаванье.
Вот увидишь, мне не будет удержу. Я даю и завещаю моему зятю сто пятьдесят фунтов стерлингов законной английской монетой…
– Вот давно бы так! – Скрип-скрип. – Которому зятю?
Что значит «которому»?
– Ты сказал «зятю». Квини или Холлу?
Ни тому и ни другому. Я не то имел в виду.
– Старик, ты запутался. Может, продолжим завтра?
Я обмолвился. Я все еще думаю о прошлом. Вычеркни «зятю» и напиши – моей дочери Джудит. Сто пятьдесят фунтов стерлингов законной английской монетой, которые должны быть выплачены ей следующим образом и в следующей форме…
– Постой, погоди, дай запишу. Мы можем работать по черновику – так скорее.
Нет, нет, это новые страницы – рукой незримой и кровавой уничтожь и разорви ту цепь, что вяжет дух мой, да.
– …В следующей форме, да?
…То есть: сто фунтов стерлингов в уплату ее брачной доли в течение одного года после моей смерти, с процентами в размере двух шиллингов на фунт стерлинга, которые должны быть выплачиваемы ей до тех пор, пока упомянутые сто фунтов стерлингов не будут выплачены ей после моей смерти…
– Секунду, я не успеваю!
Сокращай!
– Я во всем люблю аккуратность.
Это же черновик.
– Я не могу так быстро писать, за меня обычно пишет мой писарь. Так давай его сюда.
– Очнись, Уилл, он в Уорике. Что дальше?
Дальше – остальные же 50 фунтов стерлингов из поименованной суммы должны быть выплачены ей после того, как она выдаст или даст такое достаточное обеспечение, какое душеприказчики сего моего завещания пожелают, в том, что она…
– То есть – я. Помедленнее.
И Томас Расселл. И продолжай – сдаст или подарит все ее имущество и все права, которые перейдут к ней по наследству или поступят в ее пользу после моей смерти или которые она имеет теперь на один арендный участок с принадлежностями, – продолжай писать, Фрэнсис.
– Ты слишком быстро диктуешь, не торопись. Один арендный участок…
…лежащий и находящийся в Стрэтфорде, на поименованном Эйвоне, в вышеназванном графстве Уорик…
– Я допишу здесь позднее.
Нет, не допишешь, я тебя знаю, до беловых копий дело никогда не доходит.
– Но и черновик имеет юридическую силу.
А вот это не важно. Никаких ошибок, никаких лазеек, записывай каждое слово, здесь и сейчас, verbatim
[56].
– О боже, человек совсем сошел с ума. Диктуй дальше.
В вышеназванном графстве Уорик…
– Полагаю, это можно сократить?
Не смешно – участок, который является долею или владением поместья Роуингтон, моей дочери Сюзанне Холл и ее наследникам навсегда.
– Сюзанна? Подожди, что здесь происходит?
Объясню позже. Также я даю и завещаю упомянутой дочери моей Джудит сто пятьдесят фунтов стерлингов еще, если она или какой-нибудь потомок ее будет жить по истечении трех лет, непосредственно следующих за днем подписания сего моего завещания… Какое сегодня число, Фрэнсис?
Причем в течение упомянутых трех лет мои душеприказчики обязаны выплачивать ей проценты со дня моей смерти в вышепоименованном размере…
– Помедленнее, пожалуйста.
Если же она умрет в течение упомянутого срока без потомства, моя воля такова, я даю и завещаю сто фунтов стерлингов из только что упомянутой суммы моей племяннице Элизабет Холл…
– Это же твоя внучка.
А я что сказал – «племянница»? Мой мозг болен, Фрэнсис, вычеркни.
– Потом. Я и так не успеваю.
А пятьдесят фунтов стерлингов должны быть удержаны моими душеприказчиками в течение жизни сестры моей Джоан Харт, доходы же и проценты с упомянутых пятидесяти фунтов стерлингов должны быть выплачиваемы упомянутой сестре моей Джоан…
– «Доходы же и проценты»…
После же ее смерти поименованные пятьдесят фунтов стерлингов должны остаться за детьми упомянутой сестры моей…
– Поровну?
И должны быть разделены поровну между ними…
– А если Джудит еще будет жива?
Если же упомянутая дочь моя Джудит будет жива по истечении поименованных трех лет…
– Или будут живы ее потомки?
Или будет жив кто-нибудь из ее потомков, то моя воля такова, и я предназначаю и завещаю упомянутые сто пятьдесят фунтов стерлингов, которые должны быть отложены моими душеприказчиками и попечителями ради большей выгоды ее и ее потомков…
– Ты опять забегаешь вперед.
Капитал не должен был выплачен ей; покуда она будет замужем и под властью мужа…
– Но…
Но моя воля такова, что ей ежегодно должны быть выплачиваемы проценты в течение ее жизни…
– Понятно.
Ну и молодец. Всегда полезно иметь адвоката, который умеет шевелить мозгами.
– Молчи. Ни звука.
После же смерти ее упомянутый капитал и проценты должны быть выплачены ее детям, если у нее будут таковые…
