– Ага!
…и все мои другие земли, наемные дома и какие бы то ни было унаследованные мною имущества, упомянутые поместья все в совокупности, которые я имею…
– Любить и потерять то, что имел, таков удел людской
[59].
Я тоже так думал, пока не настало время составлять завещание.
– А теперь?
Я понял, что все, что у меня было или есть и с чем вот-вот расстанусь, – это хлам.
– Для человека в твоем положении – да. Но тем, кто жив, молод и здоров, нужно не разбазаривать добро, а преумножать его.
Так и поступим.
…которые я имею, все в совокупности и каждое в отдельности с их принадлежностями я завещаю поименованной Сюзанне Холл во владение…
– На каких условиях?
…на пожизненный срок.
Без оговорок.
После же смерти ее я завещаю упомянутые только что имущества первому законному сыну ее…
– С ней можно не опасаться незаконнорожденных.
От этого никто не застрахован. …и законным наследникам мужского пола упомянутого первого сына ее.
– Понятно, к чему ты клонишь. Дай-ка я здесь пока оставлю пробелы и заполню их позже.
Нет, нет, нет, нет, нет, нет, нет – и так семь раз.
– Семь раз. Хорошо, я запомню.
Нет, не «запомню», а запиши – черным по белому – прямо сейчас. А теперь прочти.
– Дай мне несколько минут.
Как видишь, мне некуда торопиться.
– Отлично. Тогда сиди и жди.
Пока я передыхал, а Фрэнсис скрипел пером, малышка Элисон просунула голову в дверь и странной походкой подошла к кровати. Фрэнсис продолжал марать бумагу, косясь на девушку заблестевшим глазом.
– А где же херес?
Она наклонилась и пошарила под подолом юбки. Глаз адвоката заблестел, и он тут же отбросил свою писанину. Челюсть его отвисла, а глаза расширились, когда он увидел, как она натренированной рукой вытащила бутылку из петли, обвязанной вокруг талии, наклонилась ко мне и, подмигнув, поставила ее на стол, предоставляя мне возможность поглубже заглянуть в вырез ее платья – до самых сосков, которых никогда не касались человеческие губы. Она стояла, оправляя и разглаживая юбки.
– Черт бы меня подрал!
Надеюсь, Фрэнсис, до этого не дойдет. Хотелось бы, конечно, встретиться в мире ином, но в ад я не хочу!
– Что-нибудь еще, хозяин?
Да, дитя мое, но это пожелание я оставлю при себе.
Она выскользнула, как трепетная лань.
Спасибо, Элисон. Продолжай, Фрэнсис. Неплохой трюк, да?
– Потрясающий… Я закончил. Прочесть?
Всё до последней буквы.
– Надеюсь, у тебя хватит терпения. Готов?
Я готов – созрел, перезрел и почти что сгнил. Со слов «второй сын», пожалуйста.
– За неимением же такого потомка, второму законному сыну ее и законным наследникам мужского пола упомянутого второго сына ее; за неимением же таковых наследников, третьему законному сыну поименованной Сюзанны и законным наследникам мужского пола упомянутого третьего сына ее; аза неимением такого потомства, упомянутому выше имуществу быть и оставаться за четвертым (сыном), пятым, шестым и седьмым законными сыновьями ее, в последовательном порядке, и за наследниками мужского пола упомянутых четвертого, пятого, шестого и седьмого законных сыновей ее таким образом, каким выше был ограничен способ перехода упомянутого имущества к первому, второму и третьему сыновьям ее и их наследникам мужского пола; а за неимением такого потомства, поименованным поместьям быть и оставаться за помянутой племянницей моей Холл…
Мы же уже исправляли эту ошибку. Она моя внучка.
– Конечно. Я прослежу, чтобы ошибка была устранена. И за законными наследниками ее мужского пола; а за неимением такого потомства, за дочерью моею Джудит…
Молодчина. Ты опередил мои мысли.
– И за законными наследниками ее мужского пола; за неимением же такого потомства, прямым наследникам моим, упомянутого Уильяма Шекспира.
Навсегда.
– На-все-гда? Вот так?
Аминь. Молодец. Ты заработал и херес, и каплуна.
– Мм. Кажется, я уже чувствую его аромат.
Сейчас его подадут. Записал, что серебряная с позолотой чаша должна отойти Джудит?
– Сделано.
И что Элизабет получит остальную посуду?
– И об этом мы позаботились. Не беспокойся. Лучше выпей, пока я проверяю, все ли правильно.
Мы же только что проверяли. Все точно.
– Все дело в толковании, Уилл. Я ведь не только твой адвокат, но и душеприказчик. Мне нужно убедиться, что я правильно истолковываю твои желания.
Ты хочешь убедиться, варит ли у меня еще голова?
– Но ты сейчас выдвигаешь условия, которых не было в январском варианте!
Его больше не существует.
– Он больше не действителен.
Да ты просто Юстиниан
[60]!
– Сто фунтов отойдут Джудит в качестве приданого, но, чтобы получить еще пятьдесят, ей придется отказаться от права наследования домиком на Чэпл-Лейн, – я так понял?
Именно так.
– А если по истечении трех лет с сегодняшнего дня она или ее наследники будут живы, ей достанется еще сто пятьдесят?
Верно.
– А если она умрет, не оставив потомства в течение упомянутого срока, твоя внучка, Элизабет Холл…
Не племянница!
– Не племянница – получит сто фунтов, а оставшиеся пятьдесят отойдут твоей сестре Джоан и ее сыновьям?
- Правильно.
– Но если через три года Джудит или ее дети будут живы, то я позабочусь о том – разумеется, если сам буду жив! – чтобы ей выплачивали ежегодный процент со ста пятидесяти.
Но не сам капитал – до тех пор, пока она замужем.
– А ее муж сможет прибрать к рукам эти деньги, только если передаст ей земель на сто пятьдесят фунтов.
Блестяще.
– Другими словами, Сюзанне достанется практически все. Я вижу, что ты не зря получал юридическое образование.
– Так еще нагляднее, что доли наследства двух твоих дочерей не равны. Ты еще не объяснил, в чем тут дело.
Всему свой час.
– А жену ты оставил при пиковом интересе.
