Статистические измерения имели значение для ученых и наверняка должны были стать важными для FDA, но те, кто работал непосредственно в Рио-Пьедра и Хумакао, видели иные убедительные признаки, что таблетка действует и набирает популярность. Энн Меррилл, сотрудница лаборатории Вустерского фонда, проведя некоторое время в Пуэрто-Рико, сообщала позже в интервью, что самые ранние результаты ее поразили: «Я видела этих молодых женщин, у которых было очень-очень много детей, хотя я и не подумала бы, что они так молоды, не посмотри в их карточки. Некоторые из них выглядели как прабабушки, понимаете? Высохшие и изможденные… Я смотрела в данные и оказывалось, что ей тридцать четыре, можете себе представить? И десять детей».
А о таблетке она писала так:
И видеть тех же женщин после года на таблетке… Понимаете, достаточно одного года без беременности… И они уже здоровые и веселые! А самое интересное – что, когда там у некоторых дети утонули при наводнении, женщины решили рожать снова и просто перестали принимать таблетки. И мы видели, как у них появлялись дети, и все с ними было хорошо.
Меррилл описывала, как ученые боялись до ужаса, что у женщин, принимавших таблетки, потом станут рождаться только девочки или только мальчики, что гормоны каким-то образом повлияют на пол детей, или, того хуже, – что дети будут рождаться с уродствами. Огромное облегчение наступило, когда социальные работники, следившие за появлявшимися детьми, обнаружили, что мальчики и девочки рождаются примерно в равных количествах и они здоровы.
Такие отдельные свидетельства, конечно, не доказывали безопасности препарата, но сообщали врачам и исследователям в Пуэрто-Рико растущую уверенность в том, что они поступают правильно.
• • •
Тем временем в Скоки, пригороде Чикаго, Джек Сёрл и его коллеги столкнулись с дилеммой. Отношение к таблетке, конечно, было весьма неоднозначным. Она не прошла достаточного числа испытаний, ей твердо противостояла католическая церковь. В то же время она представляла потенциальную золотую жилу для компании, которая первой выведет ее на рынок. Женщины принимали бы ее чаще, чем аспирин или пенициллин, ежедневно, и, вероятно, многие годы, в болезни и в здравии. Если таблетка будет действовать, если ее одобрят, если она никому не навредит и завоюет популярность или хотя бы не вызовет общественного осуждения, миллионы женщин по всему миру будут поглощать каждая по двести сорок таблеток в год по цене примерно пятьдесят центов за штуку. От таких цифр кружилась голова. Вполне возможно, она окажется самым главным продуктом, который когда-либо выпускал в продажу «Сёрл». А самое приятное, что компания до сих пор почти ничего на него не потратила, потому что бóльшую часть расходов взяла на себя Мак-Кормик.
Перед «Сёрл» встали трудные вопросы: каковы правила испытаний лекарств для здоровых людей? Насколько серьезно должна компания доказывать безопасность такого продукта? Хватит ли для проверки отдаленных последствий одного года? Пяти? Десяти?
Пинкус советовал Джеку Сёрлу на этом не застревать. В конце концов, невозможно было ответить на эти вопросы, потому что никто до сих пор ничего подобного не делал. Любые препараты имеют риски, но выгода от этого конкретного препарата не сравнима ни с чем. У этой таблетки были все шансы принести деньги, изменить жизнь людей, совершить переворот в культуре и побороться с острейшими мировыми проблемами: голодом, бедностью и перенаселением. Пинкус приводил еще один важный аргумент: рождение детей тоже представляет опасность, особенно для больных, слабых, недоедающих женщин. Сколько жизней можно спасти с помощью надежного средства предохранения – этого никак не измерить, но в любом случае это нужно учитывать, анализируя риски. Годы спустя тот же аргумент будет использоваться в защиту легализации абортов.
Джек Сёрл и другие сотрудники компании бывали в трущобах Пуэрто-Рико. Они знали, что Пинкус прав. Они знали, что оценить потенциальную пользу Таблетки едва ли возможно.
Директор клинических исследований «Сёрла» А. С. Уинтер – все звали его Айси Уинтер – рассказывал историю знакомой пары, у которой было трое «лишних детей», потому что жене не хотелось ледяной зимой вылезать из теплой постели и тащиться в ванную за диафрагмой.
– Понимаете, – говорил Уинтер, – такова реальность.
Пинкус – не только сотрудник «Сёрла» по контракту, но и акционер – был так уверен в успехе, что убеждал Джека Сёрла купить одну из компаний, производивших основные ингредиенты таблетки. Если препарат взорвет рынок, как этого ожидал Пинкус, то «Сёрл» резко увеличит выручку, взяв под свой контроль цепь поставки.
Через несколько месяцев после совета Пинкуса «Сёрл» совершил свое первое корпоративное поглощение, купив пуэрториканскую компанию «Рут Хемикалс Инк.» и ее мексиканский филиал – «Продуктос Эстероидес». В своей речи акционерам Сёрл сказал, что поглощение даст экономичный источник материалов, необходимых для изготовления некоторых новых гормональных продуктов. Каких – он не назвал.
У Джека Сёрла был серьезный мотив двигаться быстрее. Пинкус и Сёрл решили использовать норэтинодрел, запатентованный ученым из «Сёрла», Фрэнком Колтоном. Тем временем компания «Парк-Дэвис», конкурент «Сёрла», уже рассматривала возможность взять другое соединение, отвергнутое Пинкусом, – норэтиндрон, созданный Джерасси из «Синтекса». Джерасси подталкивал «Парк-Дэвис» к борьбе, но у «Парк-Дэвиса» имелись деловые связи с «Сёрлом», и воевать им не хотелось, особенно учитывая, что «Сёрл» еще не запросил разрешения на продажу своей таблетки как средства предохранения. Таблетка Пинкуса была, по мнению «Парк-Дэвиса», «мелочевкой».
Могли появиться и другие конкуренты. В фармацевтической промышленности знали, чем занимаются Пинкус и Сёрл. Вопрос был не в том, смогут ли другие компании сделать похожий препарат, а в том, хватит ли им на это дерзости?
«До тех пор репутация нашей компании была абсолютно незапятнанной, – говорил Джеймс С. Ирвин, один из руководителей “Сёрла”, в то время отвечавший за маркетинг. – Но с противозачаточной таблеткой, – добавлял он, – мы вступаем на совершенно неизвестную в смысле общественного мнения территорию».
В итоге Джек Сёрл заключил, что потенциальная выгода перевешивает риски. Но один важный шаг он для подстраховки сделал: вместо того чтобы запрашивать в FDA разрешение на производство и продажу противозачаточных таблеток, компания представила эновид как лекарство от расстройств менструального цикла. «Некоторые общие соображения, – сказал акционерам Джек Сёрл, – наводят на мысль, что препарат можно использовать для физиологического контроля рождаемости».
В заявлении «Сёрла» в FDA контрацепция не упоминалась. Аменорея, дисменорея, меноррагия – вот от каких менструальных проблем, было сказано, помогает эновид. Компания также объявила, что новый препарат будет использоваться для лечения бесплодия, потому что (хотя число испытаний было невелико) результаты показали, что если яичникам женщины дать несколько месяцев отдохнуть, то после прекращения приема таблетки вероятность беременности возрастает – тот же «эффект отскока», найденный Роком. Разумеется, руководители FDA умели читать между строк. Кроме того, они умели читать газеты, где рассказывалось, что Пинкус и «Сёрл» изучают контрацептивные эффекты эновида. Однако это пока что не имело значения. Инспекторы не могли запретить использовать препарат как контрацептив, потому что «Сёрл» не просил у них на это разрешения. Оставалось выяснить, лечит ли эновид безопасно и действенно расстройства менструального цикла.
