ОСВОБОЖДЕННАЯ
Испокон веков женщина была подчинена переменчивым требованиям, а часто и превратностям цикличного механизма своей репродуктивной системы. Теперь, до степени доселе неизвестной, ей позволено нормализовать, улучшить или приостановить ход месячных и способность к деторождению. ЭНОВИД – первый всесторонний регулятор женского цикла – символически изображен здесь в образе из древнегреческой мифологии: Андромеда, освобожденная от цепей.
Получив одобрение таблетки, «Сёрл» почти немедленно снова обратился в FDA с просьбой дополнительно разрешить продавать эновид в меньших дозах. FDA поколебалось, к большой досаде компании, но в итоге разрешение было получено.
И «Сёрлу», и врачам эновид предоставлял возможность расширить дело и резко поднять доход. В тысяча девятьсот пятьдесят седьмом году семейные врачи, как правило, считали, что консультации по предохранению в их обязанности не входят. С появлением эновида это быстро переменилось. Даже врачи-католики считали своим долгом выписать рецепт, если его просили пациентки. В конце концов, таблетку одобрили на федеральном уровне, и те врачи, которые все же артачились – по религиозным соображениям или опасаясь долгосрочных побочных эффектов, – обнаруживали, что теряют клиентов.
В первое время после одобрения таблетки «Сёрл» повел ее маркетинг консервативно. В первую очередь компания сосредоточила свои усилия на врачах, а не на широкой публике – частью из нежелания разжигать споры, частью из-за понимания, что врачи сами сделают фирме всю рекламу, как только увидят, как эновид работает и как создает новую область бизнеса. Рынок эновида рос устойчиво и тихо. За четыре года продажи «Сёрла» выросли на сто тридцать пять процентов и достигли восьмидесяти семи миллионов. Тридцать восемь процентов отчислялось акционерам.
Тогда-то таблетка и снискала широкую известность как Таблетка с большой буквы – единственный в американской истории продукт такой силы, что даже имя ему не требовалось. Женщины приходили к своим врачам и говорили, что им нужна она – Таблетка. Некоторые из них по-прежнему стеснялись обсуждать средства предохранения. Другие не запомнили название. Так что таблетка стала Таблеткой потому, что это о ней все говорили, это она имелась в виду, это она единственная была нужна пациенткам.
• • •
Теперь, когда дело было сделано, когда наконец осуществилось то, что так долго казалось неосуществимой мечтой, Сэнгер написала Мак-Кормик и шутя осведомилась, какое теперь дело она себе выберет.
Сэнгер было восемьдесят. Мак-Кормик восемьдесят четыре.
Ответ Мак-Кормик был совершенно серьезен. Она писала:
Сейчас я занимаюсь вот чем:
1. Слежу за пятью ответвлениями работы Вустерского фонда над оральными контрацептивами, а именно а) испытаниями доктора Рока на его пациентках; б) исследованиями в Пуэрто-Рико и на Гаити; в) клиническими испытаниями в Вустерской больнице, где интенсивно проводятся лабораторные анализы и проверка долгосрочных эффектов; г) лабораторными экспериментами в Вустерском фонде с целью улучшить эновид.
2. Размещаю в Шрусбери пятнадцать студентов-постдокторантов [работающих на Пинкуса].
3. Начинаю планировать женское общежитие для студенток МТИ, и я особенно рада, что могу теперь создать общежитие для студенток в кампусе Технологического. Я нацеливалась на это много лет, но требовалось сначала создать оральный контрацептив для контроля рождаемости.
Мак-Кормик гордилась своим достижением, однако начинала понимать, что Таблетка, может, и не станет такой преградой росту населения, как она надеялась. Из-за высокой цены она не достигнет множества стран, где необходима как раз больше всего. Вот почему было так важно, чтобы Пинкус продолжал работать и улучшил таблетку. Но даже если ему удастся сделать препарат более действенным и доступным, Мак-Кормик осознавала: во многие страны им не удастся проникнуть из-за политики. Лучшее средство борьбы с перенаселением, признавала она, – это широкое распространение вазэктомии среди мужчин. Но даже она не была достаточно богата, чтобы этого добиться.
Тем временем Сэнгер воевала со своей зависимостью от обезболивающих и пыталась ограничить потребление алкоголя. И хотя у нее бывали просветления, но признаки старческой деменции нарастали. Летом шестидесятого года ей удалось попасть в заголовки, когда она сказала журналистам, что, если Джона Кеннеди выберут президентом, она уедет из страны. «Никто по тебе скучать не будет», – говорилось в одном из многих озлобленных писем, которые она получила в ответ.
«Мое сердце болит за нее не переставая», – писала одна из ближайших подруг Сэнгер в письме к ее сыну Стюарту, который скоро попросит судью признать мать недееспособной. Женщина, прошедшая тысячи битв и победившая в приличном их количестве, наконец, по выражению подруги, сдавалась «бесславию неуправляемого дрейфа в сторону смерти».
Без давления Сэнгер «Планирование семьи» признало таблетку не сразу. Более того, и нескольких недель не прошло с одобрения FDA, как «Планирование семьи» сообщило Пинкусу, что отзывает все финансирование его исследований; теперь, когда ему доступно столько «правительственных и иных денег», их поддержка ему не нужна.
В первые годы после того, как FDA лицензировало эновид, многие сотрудники «Планирования семьи» продолжали рекомендовать спирали, особенно пациенткам победнее. Отчасти потому, что цена на эновид оставалась высокой, отчасти потому, что на спираль не требовался рецепт, а еще потому, что они сомневались, можно ли доверить ежедневный прием таблетки бедным и плохо образованным женщинам. Это был старый аргумент. Многие годы лидеры движения за контроль населения предполагали, что у бедных нет устойчивой мотивации для предохранения. Но женщины с любым доходом и уровнем образования постепенно узнавали, что контрацепция доступна и действенна, как никогда раньше. Они начинали осознавать, что нет нужды иметь семь-восемь детей – а если они смогут взять под контроль деторождение, им и многое другое станет подвластно.
Крестовый поход Сэнгер начался при президенте Вудро Вильсоне и закончился при Кеннеди. Когда он начинался, женщина, посвящавшая себя чему угодно, кроме материнства, считалась радикалом.
Нельзя сказать, что Сэнгер и ее таблетка напрямую зажгли сексуальную революцию, но в этом уже не было нужды. В шестидесятом году огонь полыхал вовсю; таблетка только подбросила дров. И тем не менее в самом широком смысле целью Сэнгер было сделать секс лучше – наполнить его любовью и удовольствием – и к шестидесятому году ровно этого она и достигла.
• • •
Пока врачи и клиники потихоньку свыкались с таблеткой и советовали ее все большему числу женщин, Джон Рок вел энергичную общественную кампанию за подключение к движению рядовых католиков и руководителей католической церкви. Громче прежнего он провозглашал, что таблетка – естественное расширение календарного метода и ее следует признать. Он появлялся везде – в журналах «Ньюсуик», «Тайм», «Ридерз Дайджест», «Сетердэй Ивнинг Пост», на телеканалах Си-би-эс и Эн-би-си. В ореоле достоинства, со своими впечатляющими заслугами, он придавал таблетке такую респектабельность, какой было бы невозможно добиться усилиями только Сэнгер или Пинкуса. Одобрение FDA, может, и много значило для женщин, все еще неуверенных, пробовать или нет, но благословение семидесятилетнего врача, пожалуй, было даже весомей – особенно для католичек.
