— Нет, я серьезно, — Стеша рассмеялась: — Степанида Андреевна Сомова.
Он скептически уставился на неё:
— Это ж кем должен работать человек с таким именем. Воспитателем в садике? Чтоб дети мучились? А также их родители, — он повторил её имя, будто пробуя на вкус редкий десерт.
— Человек с таким именем должен стать знаменитым адвокатом. Или прокурором… Или судьей. На крайний случай — чиновником, — девушка многозначительно кивнула в сторону представительного здания с колоннами, из которого только что вышла.
— Тоже, очевидно, знаменитым, — прищурился парень и потёр шею.
Она повернулась к нему, запрокинув голову, посмотрела на по-весеннему яркое, преобразившееся за время беседы с Василь Геннадьевичем, небо, и вздохнула:
— Во всяком случае, такие задачи поставлены родителями.
— Ясно.
Они прошли еще немного, пересекли дорогу, миновали проулок и вышли к скверу. Лохматые елки стряхнули снежные шапки, взъерошились молодыми светло-зелеными иголками. Между голыми ветками каркали вороны, гоняя непоседливых воробьёв.
Стеша присела на скамейку, подставила лицо солнцу, совсем как вчера. Егор покосился на неё, устроился рядом. Заложив руки в глубокие карманы парки, наблюдал за стайкой воробьев: те по очереди волокли кусок сладкой булки, то и дело воровато оглядываясь на ворон.
— Ты вчера в форме был. Я — не самый большой знаток этих вещей, но вроде как это морская форма, верно?
— Верно, — он широко улыбнулся, посмотрел на девушку: — ВМФ. Подводник я. Здесь по делам личного характера…
Стеша округлила глаза:
— Ничего себе. Настоящий подводник?! Прямо вот на подлодке плаваешь?!
Он чуть наклонил голову:
— Так точно. Но мы говорим: «ходим в моря», в ударением именно на последний слог.
Стеша изогнула бровь, приглядываясь к парню внимательнее. Под её взглядом у него покраснели уши, а взгляд стал плутоватым.
— Хочешь сказать, что ни разу не видела настоящего подводника?
Девушка кивнула, глянула на затеявшуюся потасовку между воробьями:
— Вот если бы не форма, я бы никогда не подумала, что ты моряк, да еще и подводник.
Он выпрямился, поёрзал и уселся удобнее, развернувшись к собеседнице в полоборота:
— А вот с чего бы это, интересно?
Стеша смутилась, посмотрела на него испуганно, чувствуя, как краснеют щёки.
— Ну-у, — протянула неуверенно, — ты высокий. А подводники должны быть небольшого роста, верно? Там же, внутри подлодки, тесно… И потолки, наверно, низкие. Как вот такой высокий молодой человек будет передвигаться, — она смущенно посмотрела на него, ожидая получить помощь. Вместо этого встретилась со смеющимся взглядом на абсолютно серьезном лице. Она, кажется, видела, как сумасшедшие обитатели его серых глаз, гогочут вокруг разведенного костерка. — И потом… Ты бородат. Нельзя же.
Она вжала голову в плечи, ожидая услышать смех на свои откровения. Уже кляла себя, что начала этот разговор, и искала глазами пути отступления к метро.
— Вообще, я впечатлен, — без тени иронии проговорил Егор. — Столько недостоверной информации в одной голове!
Стеша рассмеялась. Остатки неловкости рассеялись. Она с восхищением смотрела на него: как ему это удалось? А он, между тем, продолжал:
— Во-первых, не потолок, а подвол. Во-вторых, согласно Корабельного устава, борода и усы, если они есть, должны быть аккуратными и не препятствовать использованию средств индивидуальной защиты. — Он покосился на девушку. — А на счет роста, это вообще инфа на уровне Википедии… Допустимый рост моряка-подводника — сто восемьдесят два сантиметра. У меня, правда, сто восемьдесят четыре, — Егор жуликовато прищурился, — но это погрешность в пределах усушки-утряски.
Стеша застонала и, закрыв рот ладошками, захохотала в голос, окончательно спугнув стайку воробьев.
— «Усушка-утряска», это ж еще придумать такое надо! — она вытирала подтекшую тушь костяшкой указательного пальца, шумно пыхтела и дула себе на лицо. Егор галантно протянул чистый носовой платок, как бы невзначай дотронувшись до запястья девушки.
В сумке завибрировал сотовый.
Стеша замерла. Улыбка сползла с лица, порозовевшие от смеха щеки, побледнели — на экране светилась аватарка Олега.
— Извини, пожалуйста, я должна ответить, — она посмотрела на Егора, тот кивнул, и встав, отошел подальше.
Стеша нажала зеленый кружок на экране.
— Привет, как там твоё собеседование? — деловито поинтересовался Олег. — Надеюсь, ты не подвела нас с твоим отцом?
Стешу покоробило заявление:
— Не подвела. Только ты-то тут при чём?
— При том, что Василий Геннадьевич осведомлен о наших отношениях.
— Осведомлен об отношениях? — девушка не поверила своим ушам. — С чего это ему должно быть интересно?
— Хороший руководитель всегда интересуется личной жизнью сотрудников.
— Ты тоже? Интересуешься личной жизнью своих подчиненных? — Стеша почувствовала, как в груди взрывается ледяной ком. — Слушай, а как ты это делаешь? Вызываешь к себе в кабинет и так серьезно спрашиваешь: «Спали ли вы сегодня, Дмитрий Иванович, со своей супругой?». Так? Или «Как вы, Дашенька, давно ли были у гинеколога»? Или они тебе сами это сообщают в форме служебных записок?
— Тебя что за муха укусила? — холодно поинтересовался Олег, выдержав театральную паузу. — Я вижу, ты настроена на конфликт. Вынужден прервать наш с тобой разговор, хотя у меня запланировано ещё пять минут общения с тобой.
— Что ты говоришь?! Какая жалость… Олег!
— Да? — голос жениха стал подчеркнуто официален.
— Если мы поженимся, ты тоже звонить будешь строго по часам и сообщать своему начальству о том, как протекает наша семейная жизнь?
— Стеша, мне кажется, ты не здорова. Вероятно, перенервничала. Я перезвоню вечером. В девять-пятнадцать, — в трубке послышался шелест переворачивающихся страниц органайзера: Олег делал пометку. Стеша представила, как он выводит четким каллиграфическим почерком «9–15, позвонить невесте-истеричке». Хотя нет, конечно, он так не напишет: вдруг кто-то увидит его записи, придется объяснять.
— Не трудись. Я вряд ли смогу ответить.
Молчание в трубке.
— Чем же ты будешь занята, я могу спросить?
Стеша прищурилась, злорадно представив, как вытянулось гладко выбритое лицо жениха.
— Спросить можешь, отвечать я не обязана. У меня планы, — отрезала она и, коротко попрощавшись, нажала кнопку отбоя.
Она сжала виски, приложила к пульсирующей вене похолодевшие пальцы, отвернулась, чтобы Егор не видел её замешательство. Парень тактично ушел подальше, на другой конец сквера, Стеша видела его натянутую как струна фигуру.
