Василевс спустил ноги с кресла, наклонился к девчонкам.
— Это ещё когда он курсантом был, случилось. В первый год, — он выразительно поднял дугой брови. — Он же совсем мелким попал в Академию…
— Да? — Ульяна почувствовала, как сердце стало биться чаще. Про боль под ребрами она мгновенно забыла.
— Ну, да. Короче, он ещё на Земле засветился: в Новосибе, откуда он родом, при академгородке школу закончил экстерном, в пятнадцать лет. Направление химбио. Ну, вы должны знать, знаменитую «ФыМыШу», — девчонки округлили глаза и кивнули. — Ну вот, в том же году поступил в МГУ на факультет биоинженерии и биоинформатики. Черт его знает, как ему это удалост и кто там вмешался, но зачислили. Блестяще окончил первый курс: исследование что-то на счёт перспективных биогенов у него было как курсовая. И вот тогда-то рекрутёры Академии Космофлота вышли на него, предложили перейти в Академию. И вот, представьте, ему шестнадцать, нам всем — по восемнадцать-двадцать. И он вот такой же сухарь нелюдимый, как сейчас. Полгода учёбы — у него ни друзей, одна наука.
— Погоди, Вась, вы с ним на одном курсе, что ли учились? — уточнила Ульяна.
Василий кивнул:
— Да, на факультете биогенной инженерии и программирования. Только я на программировании специализировался. На первом курсе он уже занимался разработкой лианина. И вот, конец первого курса, в факультетской лаборатории он приступает к финальным опытам на выращенной лианиновой плантации…
— Это ему, что, шестнадцать-семнадцать всего было? — Натка недоверчиво покосилась на Крыжа.
Тот кивнул и продолжил рассказ:
— В тот вечер он остался в лаборатории — эксперименты вошли в финальную стадию, и он практически спал у своих лианиновых инкубаторов. По расчетам, нужно было дать облучение плантации, чтобы получить стабильный нейромодулятор. Что он и сделал, — Василий понизил голос до шепота, заставив девчонок соприкоснуться с ним лбами, чтобы расслышать каждое слово. — Но что-то пошло не так. Ошибка в расчетах… Короче, оказалось, что в закладке генома, отсутствует ген ограничения роста. Тёмыч дал облучение и стал ждать. А эта плантация давай расти… Каждая ворсинка к утру — до пяти метров в длину вымахала.
— Ого!
— Не то слово. Приходим мы утром в лабораторию, а там все инкубаторы в дребезги, оборудование, стены, потолок в лианиновом волокне, и на нём, как паук висит наш Тёмыч… и спит.
— Как спит?
— Ну, так, — Василий изобразил, будто он висит на лианах с высунутым на бок языком. — Я ж говорю, он неделю не спал… Вот с тех пор и пошло — Паук.
Наташа прошептала:
— Обалдеть.
Крыж лукаво усмехнулся:
— Надеюсь, дамы, вы используете ценную информацию с умом…
Натка осторожно встала, медленно распрямила спину:
— В этом уж будь уверен.
Ульяна молчала.
3
Корабельное время показывало пять утра. Команда ещё спала — подъём согласно назначенному Артёмом графику должен был состояться через час.
Мягкий полумрак корабельного коридора, мерный, едва различимый, гул работающей системы очистки воздуха и фильтрации. На демонстрационных экранах сменялись загадочные звездные скопления.
Пройдя через безлюдную кают-компанию, молодой человек зашёл в рубку, поздоровался с Авдеевым:
— Всё нормально? Тебя не надо сменить?
Тот кивнул, приветствуя, и тут же отрицательно помахал головой:
— Не-не, я карты обновляю. Мне тут надо быть…
Артём направился в лабораторию. Здесь дышалось легко, как дома. Дневной свет, глянцевые панели, стеклянные перегородки, за которыми рядами стояло оборудование, под лампами дозревали образцы нового бионика. Генетик сбросил с широких плеч китель, остался в одной белоснежной футболке с эмблемой лаборатории на плече.
— Доброе утро, Артём Геннадьевич, — металлический голос пропел под потолком.
— Привет, как спалось? — он один за другим оживлял мониторы.
— Без происшествий. Загруженные для анализа данные готовы. Вывести сравнительные таблицы на дисплей?
Артём повесил на спинку кресла, удобно устроился на рабочем месте, откинулся назад.
— Выводи.
Тёмная поверхность дисплея подёрнулась синевой, формируя на глазах биогенетика сводку. Пауков задумчиво тёр переносицу. Тихо скомандовал:
— Включить запись.
Щелчок в ответ и сообщение:
— Запись включена.
— Шестнадцатое июня две тысячи восемнадцатого года по стандартному земному календарю, — он бросил взгляд на браслет с креоником, — Пять часов девятнадцать минут. Запись номер один. На основании проведённого сравнительного анализа биометрии в точке начала следования и точки дозаправки фиксируется пролонгированная генная модуляция нейронов группы А и В объекта Фокус. Клеточное тело функционирует стандартно, активность аксон и дендритов за указанный период увеличена вдвое. И продолжает расти. Количество нейронных связей за истекшие сутки выросло в геометрической прогрессии, и на данный момент составляет, — он пригляделся к нужной строке на экране, — семьдесят пять тысяч.
Артём задумался на мгновение, переключил другую таблицу:
— Запись номер два. Зафиксирована способность объекта Фокус к самостоятельному построению маршрута, учёту неизвестных человеку лоций. Имеются очевидные признаки наличия особенностей пролагаемых фарватеров. Намерен опросить по этому поводу навигатора Рогову, — он автоматически внёс правки в расписание Ульяны, выделив больше времени на диагностику. — Пометка на полях: важно. Пометка на полях: вернуться к исследованию и оценке позднее. Содержание пометки: структура и состав тёмной материи в состоянии гравитационного излома вблизи чёрных дыр малой и средней массы. Предположительно расщепление материи в процессе аккреции при сравнительно низкой поглощательной активности подобных объектов приводит к формированию карманов с разными типами энергии, в готовом для употребления биокораблем состоянии. Конец записи.
— Сохранить в папке «Фокус» с обычной кодировкой? — металлический голос замер в ожидании. Артём задумался.
— Сохранить с кодировкой Сигма.
Он перебрался в аппаратную. Там, в мутном зеленоватом контейнере плескался серебристый комочек с подключенными к нему тонкими лианиновыми проводами. Датчики показывали рост активности, повышенную возбудимость образца. Артем увлёкся расчетами, когда металлический голос напомнил ему:
— Шесть часов двадцать минут. Команда встала, готова к утренней тренировке. В настоящий момент происходит сбор экипажа на камбузе.
Молодой человек вздохнул, прищурился. Сделав несколько пометок, с сомнением посмотрел на серебристое существо.
Сдёрнув с кресла китель, вышел в коридор и замер: перед носом, загораживая проход в кают-компанию, от стены до стены красовалась закрепленная клейкой массой паутина из тонко разорванных простыней с сероватым пауком из прессованного хлебного мякиша в центре. Артём замер и сокрушенно вздохнул:
