Сидевшие за вытянутым овальным столом конференц-зала Лабораторного комплекса мгновенно стихли. Артём весь обратился в слух. Пять лет он занимался выведением биогенной клетки, сращивал органику с неорганикой. В начале, ещё будучи курсантом Академии Космофлота, и теперь — как руководитель крупнейшей в секторе лаборатории биоинженерии. Он — самый молодой учёный, самый молодой руководитель лаборатории и самого амбициозного проекта Единой галактики — биоморфного космического корабля Фокус. Лучшие умы Галактики направлены сюда, чтобы помочь разуму сделать следующий шаг за пространственные рубежи. За последние три года удалось шагнуть от технологической конструкции до опытного образца. От чертежа до живого организма. От скрещенной в пробирке клетки гигантского толианского афалина с моноксидом кремния до живого, дышащего организма. Ну, если можно так сказать о корабле, естественной средой обитаний которого является космическое пространство.
— Поясни, что ты имеешь ввиду, — он не ожидал, но голос осип, выдавая волнение.
Василий увеличил изображение фрагмента нейронной цепи, с внедренными в неё кристаллами биополимера:
— Мы рассматривали константу Страхова-Ригсби как врага и противника, стараясь избавиться от неё. Я внедрил её в систему управления кораблем по примеру компьютерного вируса.
Повисла пауза. В ушах Артёма пульсировала кровь. Он хотел услышать конкретику.
— Какой именно функционал удалось получить в результате?
Василий окинул взглядом притихших в ожидании коллег:
— Фокус самостоятельно достраивает недостающие цепи в нейросети, его мозг, искусственный интеллект, в настоящее время функционирует сродни биологическому организму.
Присутствующие в конференц-зале учёные замерли, словно осознание произошедшего накрывало их медленно, оглушая каждую клетку мозга, раскрывая глаза, открывая горизонты.
— Это невозможно, — выдохнул кто-то.
— Невероятно, — прошептал Кромлех, распрямляясь.
Артём открыл файл подготовленной другом презентации: схемы органических процессов, структура кристаллизации, нейронные связи — все претерпевало разительные изменения. То что, группа учёных пыталась смоделировать искусственно, провидение и смелость Василия сделали легко, талантливо, до гениальности просто.
— Каковы данные биометрии? — он пытался выстроить план дальнейших действий, прежний уже, очевидно, был никуда не годен.
На вопрос отозвался директор Лаборатории. Его белёсая кожа покрылась розовой капиллярной сеткой — явный признак волнения.
— Биометрия не отзывается на прежние команды.
Артём посмотрел на Василия, перевёл взгляд на директора. Он понимал — от его решения зависит судьба проекта. Произошедший форс-мажор может стоить карьеры другу. На переносице пролегла морщинка. Серые глаза потемнели, скулы обострились.
— Нам придётся провести полную диагностику систем Фокуса, — проговорил он, наконец. — То, что удалось добиться Василию, безусловно, прорыв в области генной инженерии и биопрограммирования, но может оказаться, что объект Фокус полностью неподконтролен нам. Это означает, что, — он пристально посмотрел на Кромлеха, — нам придётся начинать всё с начала.
Глава 4. Тайна в действии
1
Когда они вышли из аудитории 7Б, часы на креонике показывали восемнадцать тридцать. Ульяна не ела с шести утра. Да и в шесть утра яичница, приготовленная мамой, не лезла в горло от волнения и неизвестности. От одного упоминания об ужине, желудок скрутило, а к горлу подкатил желчный комок.
— Если я хоть что-то сейчас не съем, я умру, — прошептала она, цепляя на плечо сумку и пристраивая чужую джинсовую куртку.
Наташа потянула её за рукав:
— Побежали тогда. Тебе надо переодеться, без формы не покормят.
— Что за правила такие, — вздохнула Ульяна и поторопилась за подругой. — А после ужина сходим к регистраторшам, отправим сообщение домой, да?
Им пришлось спуститься на один ярус вниз, в сектор шесть. Ответвление налево уводило к мужским каютам, направо — к женским. Туда и направилась Наташа:
— Посмотри, какой номер у тебя на креонике.
Ульяна бросила взгляд на непонятную штуковину, на которой мелькали разноцветные стрелки, значки и указатели.
— А где смотреть-то? — она беспомощно вертела в руках тёмную пластину, силясь разобраться в незнакомых символах.
Наташа глянула через плечо, пробормотала:
— Левый верхний угол, справка. Выбирай «первичные сведения», сверху должен быть номер твоего личного дела, под ним — номер каюты и пароль доступа к инфоблоку. Всё остальное уже будешь изучать там. — Она подмигнула: — Тебе предстоит весёленькая ночь.
— Угу, — отозвалась Ульяна, насупившись: под номером личного дела значилась отметка 618-альфа, которая, собственно, ей ни о чем не говорила.
«Интересно, а как остальные здесь разбираются и сколько дней обходятся без пропитания и ночлега, пока не разберутся с этой головоломкой?».
Наташа словно прочитала ее мысли:
— Всё не так страшно, как ты думаешь, — подмигнула она. — Незнание — стимул для коммуникации. Если бы у тебя не было меня, ты бы уже познакомилась с половиной курса. «6» означает сектор, но это мы и так знаем, у навигаторов седьмой сектор учебный, шестой — жилой, восемь — тренировочный. «Альфа» — то есть женская половина. У парней «гамма». Кстати, имей ввиду, «бета» означает помещения педсостава, туда лучше не соваться. Две оставшиеся цифры — номер каюты.
— Откуда ты это все знаешь, а? Ты точно позавчера приехала?
Наташа расхохоталась, у нее широкая, открытая улыбка и задиристый смех, Ульяна тоже улыбнулась.
— Точно. Точно также как ты тыкалась в закрытые двери, как слепой котёнок…
— Кто помог?
Наташ уклончиво изогнула бровь:
— Да кое-кто помог, — и подтолкнула Ульяну к матовой двери с синей табличкой «18». — Одежда в шкафу. Готова будешь, иди прямо по коридору и налево, там столовая. Я постараюсь занять столик поближе ко входу, чтобы ты меня нашла, — она махнула рукой и побежала в сторону столовой. — Не задерживайся! Ужин до восьми ноль-ноль!
— Не задерживайся, — проворчала Ульяна, уставившись на дверь: ручки не наблюдалось. Справа темнел квадратик сенсорного экрана.
Прислонив к нему креоник, девушка с облегчением увидела, как на экране отразился значок с номером её личного дела, двери в каюту распахнулись, ярко-зеленые лучи сканера скользнули по её плечам, металлический голос приветливо сообщил:
— Добро пожаловать.
Ульяна огляделась. Гладкие белые стены, светло-бежевое мягкое напольное покрытие. И ни единого предмета мебели: ни стола, ни тумбочки, ни пресловутого инфоблока, пароль от которого ей так любезно предоставили. Ни единой двери во внутреннее помещение.
