Креонидянин схватил её за щиколотку, с силой дёрнул на себя, выбив почву из-под ног. Ульяна рухнула спиной, со всего размаха ударившись затылком об пол.
— Ну, и сволочь же ты, — простонала она, медленно поворачиваясь на бок и пытаясь подняться на ноги.
Удар под ребра. Паль Сабо склонился над ней, схватил за волосы, потянул на себя:
— Я с огромным удовольствием буду наблюдать, как из тебя будут вытекать остатки сознания. Как твой мозг расслоится до нейронов, рассыплется в пыль, в прах, в ничто. Чем ты и должна быть.
Под этим взглядом, переполненным презрением и ненавистью, она не чувствовала боли. Словно завороженная, она следила, как открывается его рот, извергая проклятия и оскорбления. Наконец, она поняла, что скрывалось в нем. Заносчивый, привыкший к победам и признанию креонидянин воспринимал её как соперницу, стыдясь того, что тем самым поставил презренное существо на одну ступень с собой.
Ульяна улыбнулась уголком рта.
Рывком подняв её с пола, впечатал в стену. В руках мелькнул медицинский парализатор с короткой иглой, быстрое, отточенное движение, Ульяна не успела перехватить руку, боль в шее и померкшие цвета. Девушка обмякла, неловко сползая по стене, вовремя подхваченная подоспевшими конвоирами.
— Тащите её в операторскую, — скомандовал Сабо.
4
Артём резко вынырнул из сна, словно его ушатом холодной воды окатило.
Ульяны рядом не было.
Он прислушался: может быть, в душе? Но в каюте было совершенно тихо.
Если не считать жалобного писка креоника. Он валялся где-то на полу. Куда он его бросил?
Артём наклонился, нащупал пластинку, в недоумении уставился на ушедший в карминно-красный график биоритмов Ульяны.
Ударило в жар, и сразу — в холод. Сердце тревожно сжалось.
Быстро одевшись, он выскочил из каюты, бросился к Ульяниной:
— Ты там?! — заорал, ударив кулаком в белый пластик.
График приблизился к предельно допустимым показателям и, сделав неуверенный скачок, рухнул в отрицательную зону.
— Что за чертовщина! Ульяна!! — на его крик с камбуза прибежали Кир, Василий и Тим.
— Ты чего орёшь? — Василий почувствовал неладное. — Что случилось?
— Вы Ульяну видели? Кто из вас видел её последний раз?
Парни развели руками, переглянулись растерянно. Все четверо побежали на нос корабля.
— Она около восьми в лабораторию ко мне входила, энергон из сейфа забрала, — крикнул вдогонку Паукову Вася Крыж.
Артем остановился как вкопанный:
— То есть как около восьми? Как энергон?
— Ну, так, уведомление пришло на креоник… Да что происходит-то?!
Артём бросился в рубку.
Мембрана послушно распахнулась. В рубке находился Ираль и зарёванная Наташка — в кресле первого навигатора.
— Артём! — всхлипнула она, прикрывая лицо ладонями.
— Что происходит? Где Ульяна?
Ираль отвернулся, подошел к дисплею Кира, сверил данные навигационных ориентиров.
Дисплеи окрасились оранжево-красным, оповещая об опасности.
— Внимание, зона мигрирующих торсионных полей по правому борту, — сообщил металлический голос искина. — Время опасного сближения — десять минут.
Ираль посмотрел на Наташу, кивнул. Словно завороженная, та надела височные пластины.
Артём окинул взглядом рубку. Наташа в навигационном кресле, рядом с ней, держа её за плечи и фактически, управляя ею — клириканец. На дисплеях Васи Крыжа по-прежнему безмятежно мерцали цифры, подтверждающие целостность вуали.
График нейроактивности Ульяны опять медленно рос, приближаясь к пределу допустимой нормы.
Острая, как клинок, догадка мелькнула в голове.
Он шагнул к Иралю, развернул к себе, схватил за клапан на кармане:
— Ираль, друг, ты в курсе, да? Где она?
— На Сционе, — клириканец хмуро выдержал его взгляд.
Артём побледнел, посмотрел на клириканца с недоверием:
— Как на Сционе?
— Другого выхода не было, — Ираль медленно выдохнул. — Вы бы ее не пустили. Принимать решения — обязанность капитана.
— Да ты о чём вообще?! — заорал Артём так, что дрогнула подсветка мониторов. Или это приблизились торсионные аномалии. — Ты понимаешь, что они там с ней сделают?!
Пульс на креонике вытянулся в тонкую, едва заметную нитку.
Артём рванул к шлюзовым камерам, на ходу запрашивая связь со Сционой:
— Вы угробите её!! Пустите меня к ней!
Сциона отозвалась лениво:
— Я был уверен, что ты потащишься за ней.
Кромлех. Он там. В висках пульсировала кровь, торопила. Артём уже запускал двигатели шлюпки.
— Прошу номер шлюза для стыковки, — попросил, сдерживаясь.
— Как скажешь. Шлюз 5-ФБ. И поторопись. Твоя протеже собирается отбросить коньки раньше срока…
Артём уже вводил ориентиры, когда по внутренней связи сквозь помехи пробился голос клириканца:
— Паук, у неё получилось. Есть имя Чи-Лавана… Войд позво…
Обрыв связи.
Шлюпка уже скользила сквозь завихрения оборванной гравитационной ловушки, едва преодолевая силу торсионного поля. Артём видел, как Фокус, накренившись, стал отдаляться от Сционы, постепенно погружаясь внутрь завихрения. Уже практически войдя в него, он выровнял корпус, ныряя в сердцевину аномалии.
Артем посмотрел на часы: 20 часов 48 минут.
График нейроактивности Ульяны замер у верхней границы предела… и медленно пополз вверх.
5
Она была готова к тому, что с ней не будут церемониться. Но до какой степени — к такому нельзя подготовиться.
Два здоровых креонидянина заволокли её внутрь аквариума с прозрачным окном в одной из стен. Напротив него — кресло навигатора, в окружении ведущих вглубь корабля лианиновых кабелей толщиной в Ульянину руку. По центру навигаторского кресла, от подголовника до сидения — коричневые присоски, каждая размером с кулак. Подлокотники с зажимами для запястий. Навигаторское кресло, больше напоминающее средневековый пыточный стул. Двое неаккуратно бросили её на живот, поперек него. На мгновение Ульяна перестала видеть происходящее — растрепавшиеся волосы закрыли обзор, в ушах звенело. Перестала видеть время, заставляя усилием воли отсчитывать секунды про себя.
Девушка попробовала перевернуться или хотя бы сесть — безуспешно: парализованные мышцы по-прежнему отказывались слушаться.
Она чувствовала, как со спины медленно приблизился Паль, захрипела.
