Я прижалась к Баку всем своим дрожащим телом: в глазах мельтешили пятна, к горлу подкатывалась тошнота. Бег по пересеченной местности на горбу резвого молодого валла оказался самым экстремальным видом аттракционов, на которых мне только приходилось бывать за всю свою жизнь.
Зато на такой скорости я напрочь забыла о беспокойстве за Роже. Если я на миг расслаблюсь и слечу с бешеного мохнатика, беспокоиться о маге будет уже некому.
Сопровождаемые очумелыми взглядами серого народца, подтягивающегося к еще закрытым воротам Валрада, мы подлетели к каменной стене. Стоять в перекрестном огне взглядов, которые будут сопровождать нас в очереди, мне совсем не улыбалось, поэтому я попыталась отыскать в густой шерсти валла нечто, похожее на уши, очень надеясь, что они есть. Нащупав вполне человеческие по форме раковины, причем, свободные от волос, я потянула за них, стараясь направить мое транспортное средство к малой неприметной дверке, через которую мы с Марвией проходили в прошлый раз.
Опешившая стража не решилась задержать белокурую бестию, мчащуюся на валле, и мы проскользнули в Валрад черным ходом. Тут Бак затормозил всеми конечностями и встал столбом, не доходя до шикарной гостиницы Дика.
– Чего стоим? Кого ждем? – поинтересовалась я, чуть переводя дух и с трудом отдирая скрюченные пальцы от изрядно покрасневших ушей валла, если не считать, конечно, это застрявшей листвой.
– Брат меня убьет, – Бак посмотрел на меня так жалобно, что я вздрогнула. – Может, ты сама отнесешь ему вещи?
– Вещи? – озадаченно переспросила я. – Так ты что, украл у Дика его знаменитые красные штаны?!
Бак сел на мостовую и стыдливо прикрыл волосатое лицо коленками, а я безудержно расхохоталась:
– Ради всего святого, скажи: зачем?!
– Сам ходит, как франт, а брату – ничего, – не открывая лица, буркнул Бак. – А я уже взрослый, мне уже можно штаны носить! А он не дает! Вот я и взял… А потом испугался и убежал. И не вернулся бы ни за что, если бы ты меня не нашла.
– Ладно уж, горе луковое, – я потянула жалкого мальчугана за руку. – Иди. Я отнесу братцу твоему страшному вещмешок: лишь бы только он не решил, что это я скоммуниздила его драгоценные шмотки!
Бак восторженно взвизгнул, лизнул меня в нос: я поморщилась, похоже, чистить зубы тут не принято, и быстро улизнул в ближайшую подворотню. Чтобы я не передумала, полагаю. Вздохнув, я покачала головой и потянула мешок. Крякнув от недюжинной тяжести, развязала грубую веревку и заглянула внутрь: множество широких штанов различной расцветки порадовали яркими красками в этот непогожий денек. Усмехнувшись, я пробормотала:
– Да уж – соблазн великий: в каждом из этих чехлов можно разместить среднестатистический танк! Ну да ладно, пусть танки стоят ненаряженные, а то Дик с голой задницей уже не будет так пугающе воздействовать на посетителей: срам один!
И завязав мешок, пыхтя, потащила его к входу в знакомое заведение. Бросив тот у двери: мне никогда не перетащить такой груз через порог, я закричала, что есть мочи:
– Дик! С Новым годом! Давай встречай Снегурочку! – с трудом разогнув ноющую поясницу, я вытерла с лица пот, льющий градом. – Тяжелая атлетика, блин!
Через минуту из двери высунулась знакомая морда, озадаченная донельзя:
– Мел, ты, что ли?
– Нет, это твоя бабушка, – буркнула я. – Смотри, что я нашла: вроде, в твоем ужасающем вкусе.
– Что там? – полюбопытствовал валл, но из дверей не вышел, протянув громадную лапу к вещмешку, буквально содрал веревку. – Да это же мой гардеробчик! Ах, Мел, ну ты умничка! Сейчас, погоди!
Дик исчез за дверью с драгоценной ношей и через мгновение появился на пороге весь, сверкая довольной физиономией и являя миру себя любимого в ярких красных штанцах.
– Ку, – привычно сказала я, а потом крякнула, придавленная благодарственными объятиями мохнатого валла.
– Вот спасибо! Вот удружила! А то я уж думал, придется заведение мое совсем закрыть: валл без штанов – сопляк, мальчишка; мне даже было за порог не выйти, чтобы прикупить себе новенькие. И не пошлешь ведь никого – позора потом не оберешься, – и он снова прижал меня к своей мощной мохнатой груди.
Я на собственном опыте ощутила все прелести эмоций лягушки, попавшей под каток. Когда Дик соизволил отпустить раздавленный полутруп, я сползла на пол, стараясь возвратить вытаращенные глаза на место, завещанное им природой, да пытаясь отплеваться от попавшей в рот жесткой шерсти. И потом зареклась навек повторять подобные «добрые жесты», особенно, если это связано с валлами.
Чуть оправившись, я поднялась… и была тут же сбита с ног налетевшим вихрем. Марвия, талантливо подражая разъяренной гарпии, затрясла меня так, что казалось дух скоро покинет бренное тело.
– Ты жива! – радостно взвизгнула ведьма между дикими воплями.
– Похоже, это временно, – пробормотала я, ощупывая свое многострадальное тело. – Удивительно, но кажется, сильных повреждений нет.
– Ты пострадала? – тут же насторожилась Марвия, впрочем, не торопясь слезать с меня. – На тебя напали? Кто посмел?..
– Если бы я знала, насколько горячий прием меня ждет, постаралась бы держаться подальше, – усмехнулась я, пытаясь выбраться из-под ведьмы. – Свои же и добьют, чтоб не мучилась долго.
– А ты где пропадала? – прогудел над ухом Дик.
– То тут, то там, – скривившись, ответила я: на самом деле, все верно, и здесь пропадала, и в своем мире пропадала. – Но речь сейчас не обо мне. Скажите, что тут у вас происходит?
– Да ничего, вроде, – пожал могучими плечами валл.
– Это он у нас вроде затворником стал, – саркастически ухмыльнулась Марвия. – В один прекрасный день взбесился и всех прогнал. Орал из своей комнаты, что сейчас выйдет и всех, кто не ушел, съест. Много шуму в городе наделал: столько камов
[11] сразу лишились крова. И все с товарами. И это не считая музыкантов, поэтов и прочих балагуров. Так что, представь, какая сутолока была.
– Так что не так? – перевела я тему, с иронией косясь на здорового амбала, застывшего, словно в ожидании порки: видимо, Дик не надеялся, что я промолчу о действительной причине его добровольного затворничества.
– Через некоторое время, как ты пропала, цваки заставили камов закрыть ворота и никого не пускать. Разнеслась весть о проклятии. Ну, благо камов напугать легче легкого, ибо магией они обделены полностью. А анахи бушевали – выпускать их цваки тоже запретили. Бедные горожане не знали, кого слушать. Поползли слухи о войне. Но вскоре все как-то само собой разрешилось: веселые цваки возвращались в свои леса через Валрад, братались со всеми, кто под руку подвернется. Горожане совсем зашугались: добродушные цваки пугали их больше, чем цваки высокомерные. А потом пропали анахи, все разом, словно в один миг исчезли из города…
