Настя вызвалась показать, как тут все у них устроено, Вика же осталась в комнатах. Прогулявшись с новой знакомой, я узнала, что от лестницы отходили в разные стороны небольшие коридорчики, заканчивающиеся помещениями, используемыми в качестве спален. Сколько их было, Настя не знала, и до моего вопроса ни у кого даже мысли не возникло их считать. В каждом ответвлении жили девушки, по два-четыре человека, в зависимости от размера комнат и уживчивости самих наложниц. В самом низу лестница выходила в огромный зал, куда и доставляли все необходимое, а девушки делили, что – кому.
На мой вопрос о прогулках Настя грустно заметила, что ни разу не выходила на улицу. Более того: свежий воздух она вдохнула как раз сегодня через разбитое окно. То, что их не выпускали, девушки объясняли по-разному. Кто-то твердил, чтобы не украли, кто-то – чтобы не замерзли. Вторая версия мне тоже приглянулась постольку, поскольку анахи обычно гаремы не заводят, а если заводят, то исключительно из представительниц своей расы. Девушки же не знали предыстории такого исключительного увлечения мицара коллекционированием девиц с моей родины. А вот замерзнуть в горах – это запросто, особенно без теплой одежды: в Кеприи я вообще ни одной шубы не видела. Анахи же обладают уникальной способностью вполне комфортно себя ощущать при минусовой температуре, может, именно поэтому они такие синие…
Внизу уже толпились девушки, набирая в небольшие корзинки продукты с большого стола, уставленного таким количеством всего, что глаза разбегались. Да, запросы у гарема мицара будь здоров! И стоило Роже тянуть эту лямку, возиться с поддержанием жизни такого количества девиц, если ни разу так и не воспользовался своим положением.
Настя набрала корзинку для нас троих, и мы отправились в свои комнаты:
– Ты, конечно, можешь выбрать любое жилье, – сказала мне девушка. – Но одной скучно, а других ты пока не знаешь, так что пойдем к нам, раз ты появилась именно в пустующей спальне.
– А я именно появилась? – уточнила я.
– Так все появляются, – рассеянно отозвалась Настя, высматривая что-то в стайке девушек. И вдруг закричала: – Дина! Сегодня собираемся?
– Конечно, – помахала ей в ответ загорелая девушка в шортах и майке.
– У нас что-то вроде концерта, – объяснила мне Настя. – Скучно же здесь, приходится развлекаться самим. Вот и выяснили, кто что умеет. И иногда устраиваем такие вот концерты, кто поет, кто танцует, кто стихи читает… такой смотр самодеятельности. Пойдешь?
– А куда я денусь, – вяло ответила я, – все равно других пунктов программы нету.
– Ну почему же, – весело рассмеялась Настя. – Вон Вика вообще ни разу не ходила, предпочитает поспать. Говорит, за всю жизнь здесь отоспалась, но то ли мало, то ли понравилось…
Все оставшееся до вечера время я мерила шагами свою комнату. Случай с незадачливым освобождением не шел из головы. Как странно: я на самом деле думала, что все стихии покорились мне. Но что их больше, ни разу не задумывалась. Ведь раньше я их не считала, просто они были и все. А какие, сколько – кто знает, я же их на плацу не строила, чтобы пересчитать…
И движение Роже, такая сила. А какая? Это не было похоже ни на что на свете, даже с вихрями ищеек не сравнить. Сила анаха ощущалась словно… мертвой. Даже не мертвой, трудно переварить нечто, что так обожгло тебя в какое-то мгновение. Но этого мне уже никогда не забыть. Я чувствовала, что надо обязательно попытаться идентифицировать эту силу. Сила мицара, его магия… В мире есть магия живых существ, она живет, дышит вместе с ними, можно назвать ее живой магией. Есть силы стихий, которыми пользуются ведьмы, ведуньи, некоторые маги и, конечно, Мастер стихий. Ее можно назвать магией природы, она тоже живая. Была магия смерти – я очень четко ощущала ее, когда в мир проник тот маг, что чуть не погубил расу цваков. Магия ужаса, страха, вся отрицательная.
Сила же Роже была ни той, ни другой, ни третьей. Она словно была… никакой, абсолютный ноль. Такой, как черная дыра, из которой рождается новая Вселенная. Такой, как миг между жизнью и смертью. Такой, как нечто неосязаемое после смерти, но до жизни. Это пугало, однако притягивало невообразимо. И я была не права, считая Роже холодным. Он просто спокоен, находится в абсолютном равновесии, потому что только в таком состоянии можно управлять этой непостижимой силой.
А тогда был неправ Ллер, считая силу мага мертвой. Видимо, мицар мицару тоже рознь. И предыдущий владел магией смерти и на самом деле уничтожил в себе все эмоции, так как все, к чему прикасается эта сила – умирает. В том числе и сам ее носитель. А я тогда лишь уничтожила его тело, вместилище страшной магии, угрожающей этому миру.
Сейчас же все обстояло иначе. И это давало мне надежду, которая с каждым мгновением все больше росла и крепла: Роже не убил в себе чувства, он просто… отказался считать их своими. Это конечная стадия просветления, к которой стремятся йогины в медитации. Можно сказать, это и есть нирвана, как ни странно.
А это значит… у меня есть шанс расшевелить этот вросший в землю маятник, возродить его, и сызнова запустить течение времени, мысли, нормальных чувств живого существа. А то, что он, возможно, больше не сможет исполнять обязанности мицара… лично нас уже не будет касаться.
Так что с заходом солнышек я уже набросала примерный план поведения с мужчиной своей мечты и с нетерпением ждала концерта, чтобы приступить к первой его части. Для этой цели я выкопала из сундука шикарное вечернее платье, состоящее из, как минимум, десятка слоев прозрачной ткани, пришитой к основе на разных уровнях. В танце подобная роскошь будет смотреться просто сногсшибательно.
Настя зашла за мной, под мышкой она несла продолговатую шкатулочку. Я узнала, что девушка играет на флейте, и пропала она из мира в то время, когда как раз направлялась на репетицию. Узнав, что я собираюсь танцевать, девушка обрадовалась и побежала к Вике рассказать новость. В итоге с нами пошла и Вика, которой вдруг стало любопытно посмотреть, как я буду выступать: девушка наверняка вынесла из нашего спора с Роже много любопытного для себя и теперь хотела убедиться в этом. Я не могла обмануть ее ожидания. Хищная улыбка тронула мои губы: посмотрим, сколько продержится твое хваленое равновесие, любимый!
Концертным залом служило как раз то же помещение, где мы днем брали с Настей еду. Теперь здесь не осталось ничего лишнего, а огромный широкий каменный стол, должно быть, служил сценой, судя по тому, что вокруг него на многочисленные подушечки и низенькие пуфики рассаживались девушки. Да, анахи все же старались сделать жизнь затворниц как можно комфортнее. Вперед вышла скромная девушка в одежде стиля хиппи, волосы были перевязаны тесемкой, сплетенной из деревянных бусинок:
– Вот, – она поставила на стол небольшой музыкальный центр странной конструкции. – Заряжен на полную – сегодня весь день на окне стоял, заряжался от солнц. Но вы знаете, что там за диск… Может, кому пригодится.
– Что это? – спросила я захихикавшую Настю.
– А, – прошептала мне девушка на ухо, – это наша природница, хиппи вроде. Она все время лекции читает, как сохранить природу, как правильно использовать природные ресурсы, как уменьшить вред земле. И при этом ей все равно, что мы уже давно черт знает где, и что здесь и в помине нет дымящих фабрик и токсичных отходов. А плеер этот сконструировал ее брат, он в единственном экземпляре был на земле… теперь, конечно, он в единственном экземпляре здесь, в этом мире…
