Я осеклась и прикусила язычок: цвакам могла совсем не понравиться моя не совсем дипломатичная манера высказывать мысли, но тукан язвительно улыбнулся на мой испуг:
– Мы белок не убиваем… особенно, если это – грозный Мастер стихий! – провозгласил он.
– Нашли грозу всех Краков и ванаг, – смущенно прошептала я.
– А можно ли увидеться с моими помощниками? – чуть склонившись, осведомился Ллер.
Тукан, не ответив, просто оглянулся на широкий дом, напоминающий карету-тыкву из старой сказки. Через мгновение оттуда выскочили две фигуры и со всех ног бросились к нам.
– Ллер! – Братья облапили цвака, радостно похлопывая друга по спине.
– Мел! – увидел меня брат Ривиэля, которому мне однажды удалось спасти жизнь. – Ты здесь! Значит, старый пройдоха был прав – Мастер стихий снова пришел ворошить скучное существование здешних существ!
«Старый пройдоха» поперхнулся и посмотрел на цвака весьма красноречиво, но тот спокойно проигнорировал гнев друга: да, передо мною стояла практически копия легкомысленного Ривиэля… разделенная на две части.
– Где вы будете ворожить? – деловито осведомился тукан, которому надоел бессмысленный спектакль.
– Прямо здесь, – растерянно пожала я плечами, недоумевая – что всех так волнует место, где нужно колдовать? Чем это место отличается от тысячи подобных? Лично я никогда не ощущала разницу: просто площадка или специально предназначенная для применения силы, что так любили практиковать и цваки, и анахи. – Или вы тоже боитесь за сохранность острова?
– Мы готовы ко всему, – высокопарно ответил тукан, показывая на решительных подопечных.
Что ж, они готовы пожертвовать остатком цваков, лишь бы чем-нибудь помочь Мастеру стихий. Это было приятно, но возлагало большую ответственность.
Сделав знак избранным цвакам: те поспешно обступили меня со всех сторон, я, покачиваясь, постаралась максимально расслабить тело. Мышца за мышцей, сустав за суставом: тело привычно отзывалось, отпуская все зажимы, тревоги и напряжение. Уже научившись вызывать музыку сфер, под которую так любят веселиться изменчивые стихии, я повела плечами, повинуясь движениям сердца – музыка управляла моим телом, словно подчиняя иным ритмам. Но в эту симфонию стук живого сердца добавлял гармонии, легкость дыхания – воздушности. Я уже не чувствовала под ногами твердость каменной мостовой цваков, ощущая лишь игривую ласку ветра, пробежавшегося по босым ступням.
Я – огонь, что к власти стремится
Над твоей неземной красотой.
Я – огромная, сильная птица,
Что в народе зовется мечтой.
Я – закат, что сияет на небе,
Освещая твой путь в темноте.
Я – сквозняк, распахнувший все двери,
Открывая вход яркой весне.
Ты иди вслед за мной по тропинке
По проталинам первых цветов,
Где сверкает роса, как слезинка
На скрижалях твоих ярких снов.
Стихия ветра, что чуть ли не преследовала меня с самого утра, закружила в вальсе ароматов, наполняя душу воздушными поцелуями: из-под рук проистекали белоснежные снежинки, которых не знает Кеприя. Подхватив сверкающие кристаллы, ветер разнес их по всему пространству подземного города. Земля, стряхнув с себя воспоминания веков, присоединилась к нашему дуэту, вплетаясь волшебными струйками багровых лиан, расцвечивая снег в ярко-зеленый цвет, так схожий с глазами Ривиэля.
Выгнувшись в дугу, я распростерла объятия солнцу, которого не видно отсюда, но которое давало тепло и жизнь Кеприи. Оба близнеца наперегонки стали запускать золотые стрелы под землю, освещая путь во мгле пространства меж миров. Мягко качнувшись, я встала на носочки и соединила руки над головой, продолжая кистями движения волн: мягкость облаков окутала тоннель, обеспечив моему другу безопасность путешествия. Облака не ограничились только практичным вступлением сил, охватив все мое тело в круговерти танца, повели сквозь пространство, положили к стройным ногам все, что видели когда-то. Я рассмеялась подобному подарку, легкими касаниями пальцев превращая видения в невероятной красоты птиц, которые метались по подземелью в поисках свободы: я всегда недоумевала некоторой скудности фауны Кеприи. Сейчас же мне представилась возможность внести свой вклад, пусть даже и на краю мира.
Совершив грациозную проходку, я собрала воздух вокруг тела, изогнув руки, словно крылья, и кокетливо качнула головой: звездная стихия потянулась в подземелье темным шлейфом, сбивая с небосвода сверкающие капли, они укажут путь в коридоре вечности.
Ореол живого существа стал постепенно проявляться в наступившей темноте: это стихия ночи погасила все краски, чтобы с новой силой вспыхнуть ими в борьбе со стихией рассвета. Цвак не шевелился, глаза были закрыты, дыхание не тревожило грудь: он что, мертв? Я в панике сглотнула: воздух просочился сквозь стихию земли, ломая в беспричинной ярости все багровые побеги.
Я встрепенулась: нельзя бросать все на полпути, ибо стихии посчитают это предательством. Танец должен обрести свой финал, каким бы он ни был. Сжав зубы, выстукивавшие дробь, я махнула волосами, призывая стихии к завершению рисунка: воспрянув, воздух окутал меня сиянием ночи, подхватив под руки, передал в теплые объятия оранжевых лучей. Проведя ладонями вдоль тела, я собрала всю магию переплетенных стихий, раскрутила словно обруч, извивая стан, и нырнула вниз, давая возможность разноцветью заполнить собой все пространство подземелья. Миг, и оно осыпалось искрами, которые таяли в миллиметре от земли. Довольные стихии ласково шептали мне слова любви и верности, я же метнулась к бездыханному телу цвака.
Глава 20
Цваки, взявшись за руки, стояли вокруг меня, образуя ровный круг, и мерно гудели, напоминая трансформатор: я хихикнула – наваждение рассеялось. Зато вернулась спокойная уверенность в силах Мастера стихий. Змея, которая все это время спала, обернувшись вокруг тела, и даже не прореагировала на кокетливый танец со стихиями, вдруг подняла голову и бессловесно шепнула слова истины.
Я наклонилась к белобрысому цваку, нежно проводя пальцами по ровному ирокезу:
Сила льда – зеркала мира, чтобы отразить холод небытия.
Сила воды – чтобы омыть твою душу от следов безмирного пространства.
Сила огня – чтобы согреть твое сердце страстью существования…
С каждым словом, которые сочились из моих уст, словно яд древней змеи, краски жизни возвращались к Ривиэлю. Застонав, цвак приоткрыл глаза:
– Мел – ну кто же еще! – слабо улыбнулся он. – Только ты могла мне устроить подобную передрягу! Знаешь, не очень приятно умирать второй раз в жизни…
– Второй? – удивилась я. – А в первый ты когда успел?
– А как, ты думаешь, меня Хен перетащила к себе? – уже почти ожил Ривиэль, приподнимаясь на локтях. – Увы, таким, как вы, это запросто, а маленьким цвакам приходится туго – чтобы выскользнуть из мира, который считает тебя своим, нужно как минимум отбросить копыта. И это при сильной магической поддержке. Что там, как максимум, я даже боюсь и подумать…
