Однако это не было концом истории здания – и точно не было концом Черч-стрит. Новая жизнь здания на Хадсон-стрит, 60, началась со смягчения контроля государства над телефонной индустрией, когда монополия AT&T была ослаблена решениями федеральных судов. Western Union ушла из здания в 1973 году, но, что примечательно, оставила за собой права на владение его «сетью» – каналами, ведущими в AT&T. Решения судов вынудили бывшую монополию позволить конкурентам подключаться к ее системам, но это не означало, что они должны были предоставлять для этого свою недвижимость. Найти выход предстояло Уильяму Макговану, председателю MCI, быстрорастущей телекоммуникационной компании, которая встала во главе борьбы за ослабление государственного регулирования и в скором времени уже управляла одной из первых интернет-магистралей. Обнаружив неиспользуемые трубы между старыми зданиями, Макгован заключил сделку об их использовании и создал плацдарм в здании Хадсон, 60, напрямую связанном с подвалами центра на Шестой авеню, 32. Вслед за ним сюда пришли и другие поставщики телефонных услуг, один за другим заполнив этажи старого телеграфного здания. Со временем эти сети начали связываться друг с другом внутри здания, и оно превратилось в телекоммуникационный узел. Это еще один парадокс Интернета: физические расстояния можно устранить, только если сети окажутся в одном месте. «Это физический контакт. Это близость. Это адрес», – говорит Хантер Ньюби, один из менеджеров, внесших свою лепту в становление здания по адресу Хадсон, 60, как важного «места» Интернета.
Сегодня по этому адресу разместилось более четырехсот сетей. По большей части они такие же, как и в остальных зданиях-великанах, однако полдюжины этих сетей обладают особой важностью: это окончания трансатлантических подводных кабелей, выходящие на сушу в различных точках побережья Лонг-Айленда и Нью-Джерси, а затем протянувшиеся на Хадсон, 60, где они соединяются друг с другом и со всеми остальными сетями. Поразительно, но большая их часть начинается в одном и том же месте: в здании Telehouse в Лондоне. Собирать столько сетей всего в двух зданиях не планировалось, и, скорее всего, это не вполне благоразумно. Однако это имеет смысл – по той же причине, по которой львиная доля всех международных рейсов приземляется в аэропорту имени Кеннеди. «Это вечная история: люди идут туда, где уже есть нужные им вещи», – напомнил мне Ньюби.
У каждой сети имеется собственное оборудование, разбросанное по всему зданию на Хадсон-стрит и размещенное в клетках и комнатах всевозможных размеров, однако большинство крепящихся к потолку оптоволоконных каналов соединяются всего в нескольких местах, известных как «комнаты для свиданий» и обслуживающихся компанией Telx, главным конкурентом Equinix. Самая большая такая комната находится на девятом этаже, и из нее открывается прекрасный вид на город и на здание AT&T, находящееся в четырех кварталах. Но дело, конечно, не в прекрасных панорамах. Дело в подземных путях. Эти два здания имели значение – и были важными «местами» Интернета – из-за того, что были соединены между собой. Я хотел увидеть это вблизи.
В жаркий день в середине лета я встретился с Джоном Гилбертом в сводчатом вестибюле здания на Шестой авеню, 32. Гилберт – главный операционный директор Rudin Management, великой семейной риелторской компании, которая в 2000 году стала владельцем здания. Это представительный человек в отглаженной белой рубашке с короткими рукавами и шелковом, сугубо официальном галстуке – разительный контраст с сетевыми инженерами в толстовках с капюшонами. Он стоял под украшавшей вестибюль мозаикой: карта мира в проекции Меркатора, выдержанная в охристой гамме и увенчанная девизом: «Телефонные провода и радио объединяются, чтобы сделать все страны соседями».
– Почему тут написано про радио? – задает риторический вопрос Гилберт, все еще пожимая мою руку. – Когда это здание было построено, еще не было трансатлантических телефонных кабелей – только радио с плавучими радиомаяками. А потом, в 1955 году, было создано вот это.
Он протягивает мне плоский медный цилиндр размером с ладонь, похожий на увеличенную монету, удивительно тяжелый и плотный: сувенир, часть самого первого трансатлантического телефонного кабеля под названием TAT-1, впервые соединившего Соединенные Штаты и Европу. Он начинался в Нью-Йорке – в этом здании – и заканчивался в Лондоне, а его подводная часть тянулась от Ньюфаундленда до курортного городка Обан в Шотландии. Трассу проектировал дед Гилберта. В качестве инженера Bell Labs Джей Джей Гилберт написал спецификацию для «подводного кабеля с затопленными репитерами». Гилберт держал этот срез кабеля на своем столе как тотем, свидетельство материальности телекоммуникаций, хранителем которых он был.
С тех пор как компания Rudin купила здания за сто миллионов долларов, Гилберт был ответственным за эксплуатацию коммуникационного узла, изучая потребности бизнеса и соответственно модернизируя здание, чтобы привлечь новые интернет-компании. Роль его семьи в истории здания закрепила его роль и как хранителя истории этого места – со времен первых телефонисток, когда-то населявших его этажи, до огромных оптических распределительных шкафов, которые выполняют ту же работу сегодня.
Однако за десять лет, которые прошли со времени покупки здания компанией Rudin, оно эволюционировало и стало непохожим на своего близнеца. По адресу Хадсон-стрит, 60, десятки компаний арендуют и берут в субаренду площади для своего оборудования. Но на Шестой авеню, 32, компания Rudin одновременно владеет всем зданием и управляет его телекоммуникационными площадями, которые называются «Узел» (The Hub) – с большой буквы. В остальных частях здания разместились архитектурные и рекламные агентства, а также издательство Cambridge University Press. А на 24-м этаже живет Интернет.
«Комната для свиданий» здесь больше походила на целый остров для свиданий – единое пространство длиной в семьдесят футов, уставленное шестьюдесятью четырьмя коммуникационными стойками, от пола до потолка заполненными петляющими желтыми оптоволоконными кабелями, вмещающими десятки тысяч отдельных соединений. Гилберт осторожно проводит меня мимо парня-техника, устроившегося на высокой стремянке и крепящего новые кабели на верхние полки – этот процесс мне показался более деликатным, чем то, что я видел недавно на улице.
– Вот вам современная рыночная площадь: именно здесь происходят все «передачи мяча», оптоволокно касается оптоволокна, сети касаются других сетей, – произносит Гилберт таким тоном, словно демонстрирует мраморную ванну в роскошном кондоминиуме на Парк-авеню. В этом смысле здание не слишком отличалось от центров в Эшберне или Пало-Альто – разве что тем фактом, что полвека назад в этих же помещениях соединяла дальние телефонные звонки AT&T.
Если Эшберну повезло с географией, то это здание, напротив, было географическим феноменом. Оно было возведено на фундаменте столетней телефонной системы, втиснувшейся между биржей и железнодорожными путями. Оно угнездилось на самом соблазнительном для риэлтеров участке земли – в том месте, где от Даунтауна отходит туннель Холланда, ведущий под Гудзоном на запад, в Нью-Джерси. В отличие от интернациональной одинаковости всех центров Equinix, дизайн этого здания был уникальным, а его способ существования – причудливым и загадочным. Его эволюция казалась органической, происходящей под воздействием окружающей среды – здание питалось от корневой системы самых первых своих подземных кабелей и со временем обрастало новыми.
