Внутри здания охраны перед группой мониторов сидели два охранника, одетых в синие рубашки-поло, украшенные логотипами «Google», в первое «о» которых были вписаны шерифские звезды. Передо мной в очереди стояли три сотрудника из другого подразделения; они остановились, ожидая, пока окончится процедура проверки, которая включала в себя сканирование сетчатки при помощи машины, напоминавшей блестящие бинокли для туристов, в которые можно опустить монетку и полюбоваться видом.
– Личный номер? – спрашивал охранник у каждого, кто подходил к стойке. – Пройдите к устройству.
После этого в дело вступал сканер, говоривший роботизированным женским голосом, словно суперкомпьютер космического корабля из научно-фантастического фильма: «Посмотрите в зеркало. Пожалуйста, подойдите ближе». Щелк. «Сканирование глаза завершено. Спасибо». Сотрудники-посетители посмеивались. Охранник напомнил им:
– Обязательно пройдите сканирование также и на выходе из хранилища, ведь если компьютер будет думать, что вы все еще внутри, он не пустит вас туда снова.
У меня такой проблемы не возникло, поскольку, как и предполагал Янг, я не только не смог побывать в самом дата-центре, но и ни в одном другом здании комплекса, за исключением столовой. До меня начало доходить, что я приехал в Дэлз ради тура по парковке. Первое пиар-правило Google в отношении дата-центров, похоже, было таким: не пускайте посетителей в дата-центр.
Меня встретила небольшая свита: Джош Беттс – один из менеджеров здания, Кейти Боумен – помощник руководителя по административной части, стоявшая во главе городских программ поддержки, и пресс-атташе, специально приехавший из Портленда. Наше общение было неловким с самого начала. Когда я достал свой диктофон, пресс-атташе склонился над ним и внимательнейшим образом осмотрел, чтобы убедиться, что это не камера. С натянутыми улыбками мы торопливо пробрались под дождем через ворота и пешком отправились в путь по кампусу. Пейзаж напоминал тыльную часть большого торгового центра с его огромными парковками, погрузочными платформами и небольшими вежливыми реверансами в адрес ландшафтного дизайна.
За неделю до этого я общался с Дейвом Карлсоном, руководителем дата-центра, однако в день моего визита он уже был в отпуске. «Надеемся, что когда вы приедете, мы сможем вам продемонстрировать, как устроено наше хранилище данных и каково это – работать в нем», – сказал он тогда. Но мне хватило нескольких секунд молчания, чтобы осознать, что экскурсия пройдет без гида.
– Не могли бы вы рассказать мне, что находится перед нами и для чего предназначены эти здания? – рискнул спросить я.
Беттс, старавшийся не встречаться взглядом с пресс-менеджером, сжал губы и уставился на тротуар перед собой – информационная пустота, подобная зависшей веб-странице. Я попытался конкретизировать свой вопрос:
– А вон то здание, похожее на желтый склад, у него еще из вентиляционной трубы идет пар? Оно для чего предназначено – в основном для хранения? Или в нем стоят компьютеры, индексирующие поиск? Или, может быть, они занимаются обработкой поисковых запросов?
Мои спутники нервно переглянулись. Пресс-атташе придвинулся поближе, чтобы лучше слышать, о чем идет речь.
– То есть вы хотите знать, чем занимается Дэлз, – догадался наконец Беттс. – Ну, вообще-то это не совсем то, что мы вправе обсуждать. Хотя я уверен, что для внутренних нужд эта информация доступна.
Это был зашифрованный отрицательный ответ, пусть и выраженный очень неловко. Конечно, он знает, что делают эти здания, – он же управляет всеми помещениями! Он просто не собирался сообщать об этом мне. Ни единого слова. Но я предположил, что прогулка по парковке была приглашением описать то, что я видел перед собой: два здания, по форме и характеру напоминавшие транзитные склады у обочины автострады. Они располагались на противоположных концах пустого участка земли размером с футбольное поле. Оба здания состояли из двух частей: длинной невысокой секции и более высокого объема, расположенного в конце, – вместе они образовывали букву «L», устремленную в небо. На вершине буквы высились башенные охладители, испускавшие густой пар, окутывавший здание подобно бороде Санта-Клауса. Со всех сторон здания были окружены погрузочными платформами, но у них зато не было ни единого окна. Крыши были пусты. У заднего входа каждого здания были размещены ряды генераторов в закрытых стальных клетках, к которым тянулись толстые пуповины кабелей. Вполне возможно, что вызывающе неприятный бежево-желтый оттенок зданий мог быть выбран именно для того, чтобы сделать их ничем не примечательными или чтобы все это место начало походить на тюрьму. Знаки на зданиях – никаких названий, только цифры, крупные и синие, легко читающиеся на бежевом фоне, – были идеально аккуратными и отчетливыми. Вдоль дорог протянулись чистые тротуары, аккуратно отделенные от проезжей части гравийными полосами. Кампус был усеян иглами огромных мачт освещения, на вершинах которых сияли ореолы серебряных дуговых ламп. Чистое поле, на котором вскоре должно было вырасти еще одно здание, было заполнено пикапами и модульными строительными домиками. Сразу за оградой текла река Колумбия.
Когда мы подошли к дальнему концу кампуса, Беттс позвонил по своему сотовому телефону охране, и через несколько секунд к нам подъехал работник службы безопасности на сером пикапе. Он открыл калитку для пешеходов, и мы прошли через нее. Нам всем очень понравился небольшой садик, который гугловцы возделывали в свободное время, хотя в это время года растительность еще была не слишком пышной. Рядом с садиком стоял очередной оранжево-белый пластиковый конус, указывающий, что здесь под землей лежит кабель Q-Life. Затем мы развернулись и пошли назад уже знакомым путем.
У входа в корпус под названием «Коламбиа-хаус», где находился обеденный зал, Беттс заговорил:
– В общем, вы своими глазами увидели кампус. Мы обошли его по периметру. Вы посмотрели, с чем и над чем мы работаем. Если говорить о будущем, вы можете почувствовать его, просто оглянувшись вокруг.
Я почувствовал себя так, словно со мной играют, загадывают загадки, вроде тех, которые Google предлагает на собеседовании своим потенциальным сотрудникам. Что осталось недосказанным? Возможно, эти слова – какой-то код? Что я должен был увидеть? Мимо на небесно-голубом прогулочном велосипеде проехал какой-то человек с бородой.
– Думаю, нам пора войти внутрь! – объявил пресс-менеджер.
Ланч был очень вкусным. Я съел органически выращенного лосося, овощной салат и пудинг с арахисовым маслом на десерт. По приглашению пресс-атташе к нам присоединились еще несколько сотрудников, и пресс-менеджер попросил каждого из них рассказать, чем хороша жизнь в Дэлз и работа в Google («Давайте расскажем Эндрю, почему нам нравится работать в Google и жить в Дэлз!»).
Беттс, специалист в области хранения данных, был вторым по влиятельности руководителем одного из самых, по моему предположению, инновационных комплексов в мире, ключевого компонента одной из величайшей из когда-либо созданных компьютерных платформ. Но он был замкнут и явно предпочитал вообще ничего не говорить, чтобы случайно не выйти за узкие рамки, предписанные ему пиар-отделом. Итак, мы беседовали о погоде.
