С чаем и тортом покончили довольно быстро, беседа постепенно сошла на нет, и наши друзья из мира кино извинились и удалились в свой штаб в малой гостиной, чтобы окончательно обговорить планы на вечер. После того как они ушли, леди Хардкасл обратилась к музыкантам.
– Итак, джентльмены, – сказала она, – как насчет того, чтобы сейчас разойтись и собраться вновь в половине восьмого, чтобы выпить по коктейлю и предаться воспоминаниям? Ваши инструменты в надежном месте, но я уверена, что мы найдем чем развлечься. Может быть, сыграем в карты?
– Отличная мысль, миледи, – согласился Скинз. – Честно говоря, я с удовольствием устроил бы небольшой перерыв. Может быть, соснул бы пару часиков… Я просто никакой. Не знаю, в чем дело, но в поездках со мной всегда так.
– Это относится ко всем нам, дорогой. Отдыхайте. Нам надо, чтобы вы были отдохнувшим и в хорошем расположении духа, а то будет нечестно, если мы вас обыграем…
– Вы абсолютно правы, – рассмеялся Скинз.
– А еще у нас для вас есть новости, – сказал Барти, приготовившись выйти. – От вашего брата.
– Неужели? – удивилась леди Хардкасл. – Как это все занятно… Может быть, вы расскажете нам прямо сейчас?
– Это терпит! – крикнул он уже из холла.
* * *
В половине восьмого мы все собрались в гостиной. В бристольском «B.Maggs & Co.» леди Хардкасл удалось приобрести карточный столик с четырьмя на удивление удобными креслами. Вообще-то она не была любительницей делать покупки в «универмагах», но сейчас мы, как по наитию, заглянули туда по пути в Клифтон. И, вновь поддавшись все тому же наитию, она приобрела эти несколько предметов мебели. Мы достаточно регулярно использовали стол для игры в карты один на один, а вот вчетвером садились за него впервые. Все получилось достаточно удачно, и оба музыканта особенно отметили удобство кресел.
– Мистер Скинз, – заметила я, – ваши разговоры о мебели ни в коем случае не отвлекут нас от вашей кошмарной игры. Вы попытались смухлевать десять раз против наших трех… Четыре очка в нашу пользу, и мы выиграли, – с триумфальным видом я записала счет в небольшой блокнот.
– Ну правильно, – сказал Скинз, – вот если б играли в нормальную игру, то мы бы вас размотали. И до конца вечера вы проиграли бы все свое состояние.
– А что вы понимаете под «нормальной» игрой? – поинтересовалась леди Хардкасл.
– Покер, леди Х. И у вас нет никаких шансов.
Леди Хардкасл с полуулыбкой повернулась ко мне.
– Ты помнишь, как мы играли в покер в том клубе в Берлине? Сколько мы тогда выиграли у герра Армбрюстера?
– Десять тысяч марок, миледи, – ответила я. – Кажется, в фунтах это что-то около пятисот.
– Пятьсот фунтов? – У Дятла отвалилась челюсть. – В карты?
– Да, и еще он предложил нам бесплатно пользоваться его борделем, но от этого щедрого предложения мы отказались.
Мужчины рассмеялись.
– Кстати, – сказал Барти, – это напомнило мне о новостях и о послании от вашего брата.
– Боже! – воскликнула леди Хардкасл. – Я очень надеюсь, что он борделя не открыл. И вообще, я думала, что Лавиния окажет положительное влияние на этого дурачка.
– Нет, миледи, о борделе речи не идет. – Барти нахмурился. – А вспомнил я потому, что вы заговорили о Берлине.
– Ах, вот как, – хозяйка кивнула. – Значит, наши добрые друзья из Германской империи опять плетут интриги?
– Об этом мне ничего не известно, – сказал Барти, – а вашего брата сейчас интересует один конкретный немец. И зовут его…
– Берлинхэм, – вставил Скинз.
– Нет, – возразил Барти. – Гюнтер Эрлихман.
Теперь настала наша очередь открыть рты от удивления.
– Мне кажется, что это какая-то дурная шутка, – заметила леди Хардкасл.
– Может быть, – кивнул Барти, – но именно так назвал себя тот парень, которого мы несколько дней назад встретили в «Рег-а-Маффин».
– Это что, ночной клуб?
– Ночной клуб, в котором играют регтайм
[37], – Барти кивнул. – В Вест-Энде. А пишется «Рег-а-Маффин», чтобы подчеркнуть «рег»
[38] как в регтайме.
– И вы встретили там парня, который выдавал себя за Гюнтера Эрлихмана? – уточнила миледи. – Он вам представился? А не объяснил – зачем?
– И представился, и объяснил. Он появился после нашего номера и бочком, бочком подкатился к нам.
– Скорее, я бы сказал, змеей подполз, – заметил Скинз. – Просто жуть какая-то…
– Ну да, он оказался не самым приятным человеком в мире, – согласился Барти. – Так вот, подползает он к нам и говорит: «Я уже давно ищу вас, ребята. Переходил практически во все эти… «ночные клубы» в поисках двух совершенно определенных музыкантов. Вы ведь знаете леди Хардкасл, да?» А я ответил ему: «Знаем, ну и что? А вы сами откуда нас знаете?» А он мне: «Читал в газетах. Вы же попали в переплет в деревне в прошлом году. Кажется, что-то связанное с убийствами и драгоценностями». Он точно был немцем. Очень сильный акцент. Поэтому я сказал: «Правильно». Врать смысла не было. И тогда он сказал: «Когда встретитесь с леди Хардкасл в следующий раз, скажите ей, что Гюнтер Эрлихман шлет ей свои наилучшие пожелания». И после этого опять уполз.
– А как он выглядел? – спросила я.
– Высокий худой блондин с крючковатым носом.
– Похоже на правду, миледи, – сказала я.
– Да, но… – начала было хозяйка.
– Мы не придали этому никакого значения, – перебил ее Скинз, – но на следующий вечер к нам подошел высокий английский парень со знакомым лицом. Он протянул нам свою карточку и представился как Гарри Фэншоу. «Добрый вечер, джентльмены, – поздоровался он. – Сдается мне, что вы знаете мою сестру…» А я еще подумал себе: «Ага, сейчас Барти получит свое заслуженное наказание. Это какой-то злобный братец, который накостыляет ему за шашни с его любимой сестричкой». Но мужик, кажется, понял, о чем я думаю, улыбнулся и закончил: «…леди Хардкасл». Ну, мы позволили ему поставить нам выпивку и присели с ним.
– Он поставил вам выпивку? – засомневалась леди Хардкасл. – А вы хорошо видели его карточку? Уверены, что это не самозванец?
– Да нет, это был действительно он, – рассмеялся Барти. – Мы потом долго болтали с ним о вас и мисс Армстронг.
Леди Хардкасл вопросительно приподняла бровь.
– Но не подумайте, ничего такого, – поспешно вмешался в разговор Скинз. – Так только, вспомнили кое-что об этом дельце с изумрудом. А потом он рассказал нам о деле этого гонщика – все те подробности, которые не попали в газеты…
