– Ах, вот как! Интересно, как они… Хотя ладно. Тогда нас будет трое.
– Отлично, мисс Армстронг, – сказала мисс Джонс. – Что-нибудь еще?
– Нет. Благодарю вас, дамы.
Я присоединилась к участникам допроса, и мы вновь отправились к деревенскому лугу.
Глава 14
Шарабан уже успел высадить своих пассажиров, и протесты были в самом разгаре, когда мы показались в конце тропинки и посмотрели на протестующих с противоположной стороны луга. За три дня энергичных размахиваний плакаты немного поистрепались, но люди, державшие их, были тем не менее полны сил и настроены положить конец распространению ереси в головах легковерных селян. Кинематографу должен прийти конец.
– Мы не делаем ничего противозаконного, – сказал лидер демонстрантов мистер Хьюз, когда мы приблизились.
– Абсолютно ничего противозаконного, сэр, – подтвердил инспектор Сандерленд. – Конечно, вы впустую тратите свое время, но в этом нет ничего запретного.
– Выполнять угодную Богу работу вовсе не значит тратить время впустую.
– И с этим не поспоришь, – согласился инспектор. – Но сегодня Бог вроде бы хочет дать вам выходной. Сегодня вечером никаких просмотров не будет. Наступает Ночь костров.
– Еще один языческий праздник, – заметил мистер Хьюз.
– Неужели? – подала голос леди Хардкасл. – А я думала, что это празднование в честь провалившегося заговора по взрыву Парламента.
– Ну… да… – пробормотал Хьюз. – Но сейчас это уже не тот праздник, что был раньше. Он вернулся к своим языческим корням.
– В данный момент это неважно, – сказал инспектор. – Уверен, что ваши товарищи переживут ваше отсутствие теперь, когда ясно, что нет представления, против которого нужно бороться. Я хотел бы задать вам несколько вопросов.
– О чем?
Инспектор приподнял брови, но ничего не ответил.
– Никто из нас не имеет отношения к этим кошмарным смертям, – заявил Хьюз.
– А никто вас в этом и не обвиняет, – сказал Сандерленд. – Но я не выполню свой долг, если не опрошу всех возможных свидетелей. Давайте поищем тихий столик в «Псе и утке».
– Я не пью.
– А я уже убедила мистера Арнольда, что он может подзаработать, подавая в своем пабе кофе и чай, – успокоила Хьюза леди Хардкасл. – Я посчитала, что в отсутствие чайной он сможет заполнить эту пустоту на рынке. И он со мной согласился.
– Я ни за что не переступлю порога этой обители порока и разврата, – заявил мистер Хьюз.
– Тогда, может быть, пройдем в участок? – предложил инспектор. Сказано это было вежливым тоном, но мы все видели, что его терпение уже на исходе.
Хьюз задумался. Поход в паб будет незначительным отступлением от его принципов, а вот посещение участка может быть истолковано как свидетельство его позора. Кто, помимо преступников и их жертв, посещает полицейский участок? А так как жертвой преступления он не является, то…
– Отлично, – сказал Хьюз. – Пусть будет «Пес и утка». Но я не останусь там ни секундой дольше, чем это необходимо. И, естественно, я не прикоснусь к алкоголю.
– Это все понятно, сэр, – согласился инспектор Сандерленд. – Я закажу вам чай, а пить его или нет – решать вам.
Хьюз передал свой плакат жене и вместе с нами пересек деревенский луг в направлении паба. Дейзи, которая как раз шла из лавки своего отца, с любопытством посмотрела на меня. Я одними губами прошептала ей: «Расскажу позже», – и она заторопилась в паб, чтобы занять там свое рабочее место.
Мы вошли вслед за ней. Миледи и инспектор усадили своего «гостя» за стоявший в стороне столик, а я отошла, чтобы заказать чай. Дейзи поспешно сняла пальто и, на ходу разглаживая передник, бросилась к своему месту за стойкой.
– Это что, он? – шепотом спросила она. – Ма так и сказала. Не нравится ей эта публика.
– Когда я говорила с ней в последний раз, – заметила я, – она была уверена, что виновен Аарон Орум.
– Но сейчас-то он мертв, верно?
– А может быть, чувство вины заставило его совершить самоубийство?
– Ой… – девушка замолчала. – Ой, а ведь так тоже может быть, правда? Значит, тогда это не Хьюз. Это действительно Орум, ведь правда?
– Мы все еще ничего не знаем, – рассмеялась я. – Инспектор просто опрашивает всех свидетелей подряд. Может быть, поговорим позже? А сейчас нам нужен чай на четверых.
– Точно не четыре пинты сидра? Просто это сделать намного легче.
– До ланча? Боже, нет, конечно. Хьюз вообще не пьет, и даже мы давно уже решили положить конец выпивке за утренним чаем
[66]. Будь умницей, поставь чайник.
– Я вам все принесу, – пообещала Дейзи.
Когда я присоединилась к остальным, беседа была в самом разгаре. Говорил инспектор Сандерленд, заглядывая в свой блокнот:
– …замечен смотрящим в окно паба после полуночи в ту ночь, когда был убит Бэзил Ньюхаус.
– Возможно, это был я, – сказал Хьюз. – Я э-э-э… прогуливался.
– Прогуливались? В Литтлтон-Коттерелле? После полуночи? – уточнил инспектор. – Вы же живете в доме старого Седдона по дороге в Чиппинг-Бевингтон, так? Если верить свидетелям, то ваша группа покинула деревню до десяти часов вечера.
– И я был с ними. До дома мы доехали на шарабане.
– А потом вы вернулись?
– Не мог уснуть, так что вышел прогуляться.
– Но от дома Седдона до паба добрых пять миль. Неплохое расстояние для вечерней прогулки.
– В доме есть велосипед, – пояснил Хьюз. – На нем я доехал до деревни. Хотел своими глазами увидеть, как фильма повлияла на жителей деревни.
– И что же вы увидели?
– Разврат. Кутеж. И пьянку.
– Другими словами: добрых жителей Литтлтон-Коттерелла, наслаждающихся жизнью в пабе, – спокойно перевел инспектор.
– Они были явно распалены и возбуждены этой кошмарной фильмой.
– Боюсь, что мы не вправе высказывать такое мнение. Что вы сделали после этого?
– Увидел все, что хотел, сел на велосипед и поехал домой.
– А на обратном пути вы не заметили ничего необычного?
– Ничего, – ответил Хьюз. – Пару пьяниц, ковыляющих домой, и какого-то мужика на велосипеде, а так ничего особенного.
– А кто-нибудь видел, как вы вернулись домой?
– Нет. Все уже спали.
Леди Хардкасл внимательно слушала весь этот разговор.
– Вы очень серьезно относитесь к своей миссии, мистер Хьюз, нет так ли? – спросила она с теплой улыбкой.
