– Разве при психиатрических процедурах не должна присутствовать медсестра? – быстро спросила она.
Он выдохнул, попытавшись сделать это незаметно.
– Дженис.
– Да?
– Кто… это был?
– Судя по всему, Тиффани.
– Тиффани… – Он покивал головой. – Что ж, мы с нею вели… э-э… весьма плодотворный диалог.
– Валори заперла Тиффани в ее комнате.
– В… домике гномов, да?
Пламтри улыбнулась ему и постучала пальцем по своему виску.
– Совершенно верно. – Она вдруг начала беспокойно принюхиваться, облизывать губы, а потом спросила: – Можно мне пойти принять душ?
В этом замечании не имелось ни малейшего намека на заигрывание.
– У вас еще волосы не высохли, – оборвал ее Арментроут. – Уверен, что вы после ланча уже успели помыться. И сможете помыться еще раз, когда мы закончим. – Он хлопнул ладонями по коленям, поднялся и подошел к столу. Трясущимися пальцами выудил гвоздичную сигарету и прикурил от одной из дешевых больничных зажигалок. Затянулся несколько раз, морщась от приторно-сладкого дыма, и резко открыл пурпурную бархатную шкатулку.
– Так! – сказал он, выкладывая необычно большие карты Таро на столе картинками вверх, но не глядя на них в упор. – Я хочу расспросить вас о первом дне Нового года. По вашим собственным словам, вы убили человека. Короля, которого почему-то звали Летающей монахиней. Неделей позже мистер Кокрен увидел в Лос-Анджелесе человека, у которого была бычья голова. На Вигнс-стрит, что по-французски значит «виноград», ведь там, на месте железнодорожного вокзала, когда-то были виноградники. – Перебирая карты и поглядывая на них прищуренными глазами сквозь ресницы и клубы дыма, он сумел найти карту Солнце, на которой был нарисован миниатюрный херувим; херувим воспарил над изломанным краем скалы, поднимая гримасничающую отрубленную красную голову, от которой в разные стороны, как толстые прутья, расходились золотые лучи.
Повернувшись, он сунул эту карту картинкой ей под нос:
– У вашего короля была бычья голова? – И сильно затянулся сигаретой.
Пламтри отшатнулась и отвела взгляд. Арментроут же закашлялся, в равной степени и от едкого дыма, заполнившего легкие, и от отвращения, поскольку с дымом в его голову не проникло ничего живого, никакой сущности. Он не сумел перехватить личность Дженис: гештальт Пламтри отразил его попытку.
– Что ж, доктор, – сказала Пламтри, – у нас с вами тут намечается свободная беседа, да? – Она несколько секунд смотрела на него, как будто мысленно воспроизводила только что сказанное. – Вы имеете в виду короля, которого мы убили? Послушайте, я постараюсь во всем пойти вам навстречу и отвечу на все ваши вопросы. Но (можете не сомневаться!) если вы еще раз устроите нам эти… эдисоновские штучки, никто из нас никогда и ничего вам не скажет. – Пока она говорила это, ее расправленные плечи ссутулились. – Нет, у него не было бычьей головы. Он был бос, с длинными волосами до плеч и с бородой, с какой обычно представляешь себе царя Соломона или Карла Великого. – Она потерла лицо ладонью, жутковато и, судя по всему, невольно пародируя свою игру с ладонью Арментроута. – Но я узнала его.
Арментроут знал, что замаскированный и заэкранированный магнитофон должен записать все это, но постарался сосредоточиться на словах женщины. «Ты позволил игривой Тиффани взбудоражить тебя, – сказал он себе, – и ты не станешь есть личность Дженис; идиот, именно ее тебе нужно оставить в теле, чтобы показать, насколько успешной была интеграционная терапия. Тебе повезло, что ты не заманил ее на гвоздичный дым».
– Вы… говорите, что узнали его, – сказал он, кивая, как гипсовая собачка за задним стеклом автомобиля. – Вы видели его раньше?
– Во время игры в плавучем доме на озере Мид в 1990 году. Играли в «присвоение» – это разновидность покера. Он пришел на игру, переодевшись женщиной, и остальные игроки прозвали его Летающей монахиней. Наш ментальный шофер, Флибертиджиббет, пытался выиграть то же самое, к чему стремился Крейн, – статус короля, для чего и притащил нас туда, хотел, чтобы мы играли в эту кошмарную игру, но не добился успеха… Он начисто свихнулся в Великую субботу, когда Крейн выиграл… корону и трон.
– Крейн?
– Скотт Крейн. Я не знала его имени, пока мы все не поговорили между собой сегодня. Я думала, что «Летающая монахиня» – это перевод его имени с какого-нибудь языка. Он тогда был профессиональным покеристом.
– Припоминаю еще одного человека, который хотел стать этим королем, – задумчиво сказал Арментроут. – Один местный по имени Нил Обстадт. Он погиб при том же самом взрыве, который повредил легкое Лонг-Джона Бича, через два с половиной года. А в девяностом Обстадт разыскивал этого самого Крейна… Большую награду за него объявил. – Он посмотрел на пациентку и улыбнулся. – Знаете, возможно, вы десять дней тому назад и в самом деле убили кого-то!
– Какая приятная новость, – без выражения сказала она.
– Ваш поступок – что бы вы в действительности ни сделали тогда, может быть причиной всех перемен, произошедших после Нового года. Я-то думал, что вы просто бредовая реакция, как у мистера Кокрена, у которого это почти наверняка галлюцинации. – Он поднял палец, как будто собирался подчеркнуть важный аргумент. – Но ведь вы смогли преодолеть всю оборону Крейна и, согласно вашим утверждениям, выманить не кого-нибудь, а его ребенка, не прибегая к могущественному колдовству, для которого потребовался бы, пожалуй, другой король. Как же это получилось?
– Тут вы меня подловили.
– Мы ведь, кажется, договорились, что вы будете честны со мной. А то ведь можно назначить следующую ЭСТ назавтра.
– Я… я говорю совершенно честно. Я была одна. Я не знаю, кто все это задумал.
– Значит, одна из вас могла действовать по чьему-то приказу, верно? Или чьей-то подробной инструкции. – Он теперь сидел на столе и возбужденно барабанил пальцами по пустой бархатной шкатулке. – Два года назад там еще мальчишку заметили, он живет где-то в Лонг-Биче. Он являлся чем-то вроде потенциального короля, насколько я помню. – Арментроут не на шутку жалел, что в свое время уделил тем событиям недостаточно внимания, но тогда в магическом ландшафте шли и другие войны, а он держался в сторонке и был вполне доволен возможностью досыта наедаться обломками душ своих пациентов. – Его звали Буги-Вуги Бананас, или как-то еще в этом роде. Вот он, пожалуй, мог бы убить короля или даже вернуть убитого к жизни, если бы захотел. Если соблюдать правила. Кто-то, не исключено, что этот ваш Крейн, в 1990 году ненадолго вернул к жизни гангстера Багси Сигела. Видели фильм «Багси» Уоррена Битти? Сигел был именно таким королем сверхъестественного в сороковых годах. Да, этому мальчику должно быть сейчас лет пятнадцать… Очень может быть, что убить Крейна вас послал именно он. Имя вроде Буги-Вуги Бананас ничего вам не напоминает?
Пламтри, похоже, хотела сострить в ответ, ничего не придумала и лишь устало покачала головой:
