– Так звали моего отца! Будь осторожен теперь, Костыль, я не хочу выпадать из времени рядом с тобой, но… он был здесь?
– Нет, – ответил Кокрен и мысленно добавил: «И слава богу». Открыл банку. – Другая женщина?… Ты… э-э… помнишь, как положила руку мне на колено?
– О боже, это Тиффани, – печально сказала она. – Это могла быть только Тиффани. Она заигрывала с тобой, да? А ты решил, что это я! Бедняжка Костыль!
Он все еще тяжело дышал, но ему уже стало полегче.
– Я ничего не имел бы против, – сказал он, подбирая слова, – если бы это оказалась ты.
– Все будет, Костыль, обещаю. Будет скоро, и, уж конечно, не на заднем сиденье старой тачки. – Она похлопала по сиденью по сторонам от своих ног. – Она съела мои колбаски? Ну, по крайней мере, это взбодрило меня – я ведь чувствовала, как меня кидало туда и сюда. А Тиффани, наверно, кидало сюда и туда.
Ее простодушные последние слова эхом отзывались в его голове, и Кокрен наклонил только что открытую банку, чтобы сделать хороший глоток, прочищающий мозги и отодвигающий его от спутницы.
– Если снова начнет в сон клонить, – сказал он, – просто остановись на обочине. Ты сможешь вздремнуть на переднем сиденье, а я устроюсь в багажнике.
– А что, Коди и ключ от багажника добыла?
Он вздохнул.
– Шучу. Ключа у нее никакого нет – она каким-то образом замкнула провода.
– Да, в механике она разбирается, – снисходительно признала Пламтри, внимательно следя за дорогой. Она будто жевала что-то, потом опустила окно; холодный ночной воздух ворвался в машину и растрепал влажные от пота волосы Кокрена. – У меня полон рот слюней Тиффани, – сказала Пламтри срывающимся из-за ветра из окна голосом. – Можно мне полоскание?
Кокрен передал ей бутылочку, и она снова набрала в рот остро пахнущей жидкости и сплюнула ее за окно. Он обрадовался, когда она закрыла стекло, хотя влетевшие в салон запахи дизельного выхлопа, пряной пыли, аромат тумана, напоминавший о белом сухом вине, слегка вытеснили пары теплого пива.
– Ты в состоянии ехать? – спросил он.
– О, бесспорно. Полагаю, я вздремнула, пока она сидела за рулем. Кроме того, ты малость… у тебя, наверно, алкоголя в крови будет побольше, чем ноль восемь.
– Пожалуй, ты права, – согласился он и твердо продолжил: – Давай-ка не поедем по 101-му до конца, а свернем на 280-е, в город. Заедем ко мне домой, переоденемся, денег возьмем. – «И обдумаем все на трезвую голову», – мысленно добавил он. – Я проверю автоответчик и посмотрю почту. И прицеплю на ремень кобуру с пистолетом 357-го калибра, если решу, что все же нужно ехать и встречаться с этой компанией.
– Скажешь мне, когда поворачивать.
– О, нам еще не один час ехать.
– А тебе… наверно, будет тяжело оказаться в доме, где ты жил с женой?
Кокрен глубоко затянулся сигаретой.
– Думаю, что да. Несомненно. Но это нужно сделать. Взглянуть в лицо действительности.
Пламтри поежилась:
– Наверно, жутко, когда не можешь передать руль кому-нибудь другому, если совсем уж прижмет.
Кокрен с усилием улыбнулся:
– Я никогда…
Тут они оба вздрогнули – большая бурая сова мелькнула в лучах фар и тут же исчезла над крышей.
Кокрен делано рассмеялся, расстроенный тем, что так напугался, но и довольный, что не выронил сигарету.
– Интересно, что совы думают об этом шоссе, об огнях, мчащихся среди их гор?
– Они ждут аварии, пожара, который выгнал бы мышей и кроликов из укрытий.
– Остроумно подмечено, Коди, – сказал он после короткой паузы, – но я говорил с Дженис.
Она выдохнула, сложив губы трубочкой, как будто хотела свистнуть.
– Конечно, листерин! А кто еще тут был?
– Некая Тиффани. А потом…
– Ах ты свинья! – Она дернулась и, вскинув руку, ощупала пуговицы блузки и «молнию» джинсов. – Что вы вдвоем сделали со мной?
– Ничего. – Ему захотелось сказать, что он успешно сопротивлялся домогательствам Тиффани. Начало разговора оказалось весьма неудачным, и ему пришло в голову, что вступить в близость даже с Дженис будет нелегко, потому что Коди наверняка будет возражать и говорить гадости. – К тому же ей помешала еще какая-то женщина, которая обругала меня и… и назвала Омаром. – Он думал о том, достаточно ли Коди протрезвела за время своего отсутствия, а также рассчитывал, без особой, впрочем, надежды, сказать что-нибудь такое, что заставило бы Коди уйти и вернуло бы сюда Дженис.
– Ты сыграл в «кто за дамой», – сказала Пламтри. – Ты ведь упомянул нашу… родительницу, так? Она иногда приходит, когда кто-нибудь просто упоминает ее, и всегда, если ее зовут. Тебе случалось играть в «кто за дамой»?
– В покер? Случалось. Семикарточный стад, при котором любая карта, сданная в открытую после открытой дамы, становится джокером.
– Да, джокер… Какую карту назовешь, такой она и окажется. И когда наш «родитель прекрасного пола» уходит, на ее место приходит та из девушек, которую попросят. Кого ты захотел увидеть? Явно не меня, а сама мамка не пользуется этой жижей.
– Вроде бы я назвал Дженис.
– А не Тиффани? Весьма благородно с твоей стороны. Хотя правил-то ты еще не знал… Ты клянешься, что вы вдвоем ничего не делали со мной?
Кокрен, к собственному удивлению, понял, что ему очень не хочется врать под клятвой.
– Клянусь, что мы не целовались, – сказал он, – и что не была расстегнута ни одна пуговица и ни одна «молния».
– Ах ты свинья! Не сомневаюсь, что ты меня лапал. И что ты был готов пойти на все с этим прикупом.
– Прикуп… – протянул Кокрен; восстанавливая в памяти покерную терминологию, он вспомнил и о том, что она уже несколько раз употребляла это слово. – Если я верно понимаю, так называются в холдеме три общие карты. И ты делаешь заявку, исходя из того, что они образуют хорошую «руку» с теми картами, которые тебе сдали втемную. Но случается пасовать, даже имея короля с тузом, если прикуп другой масти, потому что кто-нибудь обязательно доберет из прикупа полный флеш.
– В настоящей жизни спасовать нельзя, – угрюмо сказала она. – Это все равно как все время играть большой блайнд и делать ставку, хочешь ты того или нет.
Кокрен вспомнил, как Дженис только что сказала ему, что «жутко» не иметь возможности в трудной ситуации передоверить действие кому-нибудь другому, и негромко рассмеялся, примерно поняв, что она имела в виду.
– Вы, девчонки, прямо… отряд, посменная команда за покерным столом жизни, скажешь, нет? Если в прикупе нет ничего подходящего для закрытых карт Коди, то у Дженис, или Тиффани, или у кого-то еще окажутся две другие карты, с которыми сложится флеш, или «полная лодка», или что-нибудь другое, столь же красивое. И тогда игру берет на себя девушка с хорошим раскладом.
