– Не далее как пару часов назад твой жених уединился со мной в садовой беседке, – сообщила я неожиданно спокойным, ледяным тоном, – и сказал мне, что это ты убила леди Стэплфорд.
– Что?! – выпалила она. – Типпи никогда бы такого не сказал!
– Он попросил помочь ему в поисках невинного человека, на которого можно повесить это преступление.
Риченда смертельно побледнела.
– Он не мог… не мог… Но это же означает, что… О боже! – Она стремительно выскочила в коридор.
Сюзетт последовала за ней, хлопнув дверью.
– Сдается мне, мисс Риченда считала отравителем своего суженого, – задумчиво проговорила Мэри.
– Да, – медленно кивнула я. – Похоже на то. И они по глупости пытались друг друга защитить.
– Ну, выходит, твоя истерика всем пошла на пользу.
– Это если мы правы. А если мы правы, это значит, что придется еще раз проанализировать все, что нам известно о смерти леди Стэплфорд. Мы только что потеряли двух главных подозреваемых.
– Слушай, – сказала Мэри, – если ты окончательно пришла в себя, я думаю, тебе надо спуститься к ужину. Может, там…
– Устрицы мне что-нибудь подскажут? – фыркнула я, чувствуя, что безудержное веселье возвращается.
– Так, ну-ка прекрати это, – нахмурилась Мэри. – Я сейчас пойду к Рори, расскажу ему о твоем новом приключении, и если это не сотрет улыбочку с твоего лица – ты точно из ума выжила. Рори будет в ярости от того, что ты попалась Типтону в лапы!
– Но это же не моя вина!
– Ты усвистела из Замка и в одиночестве разгуливала по саду, потому и попалась. Теперь видишь связь? А если ты не видишь, Рори точно ее разглядит.
– Все, ухожу под защиту графов и герцогов, – заявила я. – Помоги мне принарядиться, Мэри.
Закончив возиться с моей прической, она сказала:
– Все-таки мило, что Типтон, как он говорит, питает ко мне слабость, да?
– О да, – отозвалась я. – Он даже намекнул, что ему было бы жалко тебя убить.
Мэри на пару секунд замерла – но вовсе не от ужаса, как мне сначала показалось. Она просто задумалась.
– Он ведь сумасшедший, правда? Я имею в виду, больной в прямом смысле. Может, нам нужно как-то предотвратить его женитьбу на Риченде?
– Кое-кто этим уже плотно занимается, – напомнила я. – Предотвращает. Нам надо только выяснить, кто и почему.
– Неугомонная, опять за свое, – проворчала Мэри, подталкивая меня к двери. – Иди уже и больше не запирайся ни с кем ни в беседках, ни в комнатах! И не броди нигде в одиночестве!
От этого напутствия я почувствовала себя шестилетним ребенком, который переоделся, чтобы поучаствовать во взрослой вечеринке.
Гости собрались в холле и распивали аперитивы перед ужином. С верхних ступенек лестницы я видела те же лица, которые запомнились мне в первый день, но сейчас над головами не носилось эхо бодрых голосов и смеха – люди разбились на небольшие группы и тихо переговаривались; некоторые то и дело, на третьем-четвертом глотке, бросали взгляды через плечо, как будто боялись, что сзади на них вот-вот набросится убийца.
Граф с графиней и мой дедушка стояли в сторонке, всем своим видом выражая беспокойство и сомнение. Риченда сидела в одном из нескольких больших кресел, Типтон суетился вокруг, не зная, как выразить свое внимание и заботу. Время от времени они принимались пожирать друг друга глазами так, что у меня пропали остатки аппетита. Пока я одевалась к ужину, жених и невеста, судя по всему, успели избавиться от всех подозрений, помирились и получили взаимное прощение. Рассмотреть в общей картине что-то еще я не успела, поскольку лестница закончилась и я ступила в холл.
В то же мгновение меня крепко взяли за руку.
– Я слышал о ваших недавних злоключениях, – прозвучал над ухом голос Фицроя-Милфорда. – Идемте со мной, угощу вас выпивкой.
Я невольно отстранилась.
– Не бойтесь, – сказал он. – Во-первых, все заметят, что вы ушли со мной, а во-вторых, сейчас я, возможно, единственный человек, с кем вы будете в безопасности. Возможно, но не точно.
Однако пойти за ним меня заставили вовсе не эти доводы – устроить сцену у всех на глазах было бы недопустимым faux pas
[25] в светском обществе, я не могла себе такого позволить. К тому же, шагая следом в одну из многочисленных малых гостиных, я подумала, что, если бы Фицрой хотел меня убить, он, без сомнения, сумел бы это сделать тихо и незаметно.
В гостиной он налил немного виски в небольшой бокал и протянул его мне, велев пить маленькими глоточками.
– Не сомневаюсь, что вы не привыкли к спиртному.
– Да уж, не слишком подходящий напиток для леди, – отозвалась я, постаравшись не скривиться, когда крепкий алкоголь обжег мне желудок. – Но вы ведь привели меня сюда не только для того, чтобы угостить виски?
Фицрой отодвинул пару стульев у стола и подождал, пока я сяду первая, – обращался со мной, как с истинной леди. Впрочем, он прекрасно знал о моем происхождении.
– Сведений у меня недостаточно, – признался он, к моему удивлению, – но дошли тревожные слухи о ситуациях, в которых вы в недавнем времени оказались. Я привел вас сюда, чтобы дать совет: уезжайте из Замка. Могу организовать вам роскошный экипаж.
– Благодарю, – искренне сказала я. – Я знаю, не в ваших правилах вмешиваться в столь незначительные дела.
Фицрой хмыкнул:
– Туше.
– Я говорю без иронии, – покачала я головой, старательно подбирая слова. – Мне вполне понятно, что вы здесь находитесь по делу и не имеете права подвергать угрозе разоблачения собственную личность.
Он кивнул:
– Верно. И я бы не вмешался, если бы не почувствовал, что вам угрожает серьезная опасность.
– Вот это меня и удивляет, – откровенно призналась я.
У Фицроя слегка порозовели скулы – почти незаметно.
– Однажды вы нам пригодились, и я бы предпочел, чтобы вы остались в живых, – вдруг пригодитесь еще раз.
Я улыбнулась, и он отвел взгляд.
– Не передать словами, как я ценю ваш совет, – сказала я. – Незадача в том, что мне совершенно некуда ехать, кроме Стэплфорд-Холла, а мои работодатели едва ли обрадуются, если я брошу их здесь.
– Чертовы Стэплфорды! – буркнул Фицрой. – Зачем вы вообще на них работаете?
– Они были единственными, кто согласился меня нанять без рекомендаций.
– Что, безусловно, многое должно было сказать вам о них.
– Мне это сказало лишь о том, что благодаря им я смогу спасти матушку и брата от нищеты, – холодно произнесла я, хотя внутри у меня все клокотало от злости. – Матушка годами писала моему деду, но он ни разу не соизволил ответить. Не снизошел до нас даже после того, как узнал, что мой отец скончался и нас выгнали из домика викария.
