– Ах ты, мелкая зас… – начала Сюзетт, но покосилась на Ричарда и сказала: – Типтон дал мне письмо, адресованное Риченде, в котором он открывал ей свою тайну. Но письмо было настолько гадкое, что я его сожгла.
Ричард одобрительно кивнул:
– Моя сестра не должна ничего узнать об этом деле.
– Бертрам, – стараясь сохранять спокойствие, произнесла я, – не могли бы вы сообщить мне, в чем заключалась тайна Типтона?
– У него был сифилис! – выпалила Мэри и тут же зажала рот рукой.
– Это объясняет его странное поведение в последнее время, – сказал Рори. – Я слышал, на поздних стадиях дурной болезни люди сходят с ума.
– Боюсь, что так, – кивнул Бертрам. – Для сифилитиков характерны приступы неконтролируемой ярости. Это действительно объясняет многие недавние… поступки Типтона.
Слово «поступки» Бертрам произнес так, будто заменил им совсем другое слово, и я подумала, что он имел в виду избиение моей предшественницы, экономки миссис Уилсон.
– Но получается какая-то бессмысленная история, – покачала я головой. – Откуда о болезни Типтона узнала леди Стэплфорд?
– Я ей сказала. – Сюзетт обвела взглядом присутствующих и кивнула в мою сторону: – Она что, конченая тупица?
– Но тогда… – начала я, не обратив внимания на ее выпад, и вдруг меня осенило. Перед глазами возникло лицо Сюзетт, каким оно было в тот момент, когда эта девица впервые увидела Типтона. Еще в Стэплфорд-Холле она отказалась есть за общим столом с прислугой и старалась никуда не выходить, а Типтон попался ей на глаза, когда заглянул в мою комнату в Замке, и я хорошо помнила, что Сюзетт тогда смертельно побледнела. – Ты была знакома с ним раньше, да?
– Может, и была, – буркнула Сюзетт. – По крайней мере, наслышана о всяческих его проделках.
– Ну конечно, ты ведь одна из моих подопечных. Верно? – раздался женский голос. На пороге комнаты стояла Риченда – вся в черном и с лицом грознее грозовой тучи. – Ты жила в приюте, который я организовала вопреки воле покойного батюшки. Я тебе рассказывала, помнишь, Эфимия?
– Но это значит, что Сюзетт была шлюхой! – опять не сдержалась Мэри и на этот раз зажала рот обеими руками.
– Скажем, я порой составляла компанию джентльменам, – пожала плечами Сюзетт. – Но Типтон не был моим клиентом. Зато я о нем много чего слышала. К примеру…
– Довольно! – прервал ее Бертрам. – Не надо травмировать слух присутствующих здесь леди грязными подробностями.
Сюзетт снова пожала плечами:
– Сдается мне, эти леди сами разберутся, чего им надо.
И я не могла не признать, что она права.
– Хватит. – Теперь уже вмешался Рори. – Таких, как ты, в этом Замке терпеть не станут.
– Да мне и так уже пора, – фыркнула Сюзетт. – Я, кстати, собираюсь заделаться модисткой. Открою свой салон. Может, продам вам шляпки со скидкой, леди! – С этими словами она удалилась, гордо задрав нос.
– Слава богу, все закончилось, – вздохнул Бертрам. – Мэри, ты, однако, меня удивила.
– Прошу прощения, сэр. Я и сама в шоке, сэр.
– Да уж… Но теперь, слава богу, вся эта мерзость позади.
– Вы рассказали Типтону о том, что узнали о нем от леди Стэплфорд, которую просветила Сюзетт? – спросила я Риченду.
– Нет, – ответила она. – Я не поверила ни единому слову и не собиралась никому позволить сорвать мою свадьбу.
– Значит, у Типтона не было причины убивать леди Стэплфорд?
– Ты же сама сказала, что Сюзетт его шантажировала, – напомнил мне Бертрам.
– Тут что-то не сходится, – отозвалась я. – Я видела их вместе уже после убийства леди Стэплфорд. Если бы Сюзетт знала, что Типтон – убийца, она едва ли рискнула шантажировать его, верно? И главное – как она могла бы это узнать?
– Может, сначала она пришла к нему, а не к леди Стэплфорд? – предположил Бертрам.
– Тогда почему он сразу не убил Сюзетт? – спросил Рори. – Ведь куда проще замять дело об убийстве камеристки с сомнительным прошлым, чем ее хозяйки. Однако Типтон ей заплатил. Убийцы так себя не ведут.
– Он был не в себе из-за болезни, – сказал Бертрам. – Мы не должны списывать это со счетов.
– Типпи не убивал мачеху, – твердо заявила Риченда.
– Слушайте, вы все! – внезапно рявкнул молчавший до сих пор Ричард. – Я сыт по горло всякими слухами и препирательствами! Полиция закрыла дело, и я отстегнул Сюзетт кругленькую сумму, чтобы она держала язык за зубами и не сплетничала о недомерке, за которого моя сестрица собиралась замуж.
– Эй, полегче, Ричард! – вскинулась Риченда.
– Далее, – продолжал он, – раз уж все заинтересованные лица присутствуют здесь, я воспользуюсь этим, дабы объявить о некоторых переменах. Эфимия Сент-Джон, уведомляю вас, что Стэплфорд-Холл более не нуждается в ваших услугах. Я не позволю вам смущать прочую прислугу в моем поместье своими дурацкими измышлениями и самоуправством. Если же вы осмелитесь распространять какие-либо слухи обо мне или о членах моей семьи, я в ответ позабочусь о том, чтобы всем и каждому стало известно о вашем мерзком характере и гнусной склонности соблазнять всех мужчин, оказывающихся поблизости.
Я не успела выступить в свою защиту – это сделали Бертрам и Рори. Одновременно, хором.
– Мэри! – Ричард повысил голос, пытаясь перекричать их обоих. – Как старшая горничная, ты вполне сможешь руководить женским штатом прислуги. Я на время покину Стэплфорд-Холл и переберусь в город, а Рори пока одолжу графу, который лишился дворецкого.
– Вы не говорили, что я должна заменить Эфимию! – возопила Мэри. – Вы только сказали, что теперь я буду старшей горничной!
Ричард ее проигнорировал.
– Поскольку в данный момент мой младший брат не является хозяином поместья, ибо, насколько я понимаю, его недавно приобретенные владения провалились в болото, ты, Эфимия, более не находишься ни у кого в услужении, а стало быть, я имею все основания предложить тебе покинуть Замок.
Я не почувствовала ни злости, ни обиды, только потрясение от того, что все закончится вот так – победой Ричарда. В глубине души я ничуть не сомневалась, что это он отравил леди Стэплфорд и инсценировал самоубийство Типтона. Поэтому, глядя ему в глаза, я содрогнулась: передо мной был человек, который уже обрел вкус к преступлениям. Но кто мне поверит на слово?
– Разумеется, тем, кто решит продолжить поддерживать отношения с Эфимией, не место среди моей прислуги и в моем доме. – Ричард повернулся к Риченде: – Я собираюсь снять особняк в городе на время. Надеюсь, там, дорогая сестрица, ты забудешь эту неприятную историю и начнешь жизнь заново.
– Вот, значит, как все будет, по-твоему? – проговорила Риченда. – Ты решил, что мы не вернемся в Стэплфорд-Холл, ты решил… – Она сделала глубокий вдох, гневно стиснула зубы, а потом продолжила: – В твоей дубовой голове, Ричард, никак не укладывается, что ты не можешь указывать ни мне, ни Бертраму? У нас у всех есть право жить в Стэплфорд-Холле столько, сколько мы пожелаем.
