За целый год до открытия посольства большие и малые шведские предприятия заключили с Северной Кореей договоров на баснословную сумму 700 миллионов крон в ценах 1974 года. Значительная часть платежей покрывалась гарантией шведского Экспортно-кредитного агентства, что фактически означало, что государство несет финансовую ответственность перед поставщиками в случае, если деньги не будут заплачены. Очень скоро наивные шведы поняли, что Северная Корея очень любит покупать, но совершенно не планирует расплачиваться. Рай был в долгах по горло и фактически являлся банкротом.
«Вольво 240» — реликвия давно ушедшей эпохи, когда Швеция верила в благонадежность Северной Кореи, — проезжает сквозь Триумфальную арку как сквозь портал в иную реальность.
Сегодня, сорок лет спустя, с учетом набежавших процентов государственный долг КНДР перед Швецией составляет 2,7 миллиарда крон — ни один внешний кредит, выданный Швецией другим странам, и рядом не стоял
[82]. В надежде — с каждым годом все более призрачной, — что рано или поздно КНДР (ну пожалуйста!) выплатит хотя бы часть этого долга, Швеция сохранила посольство в Пхеньяне. С середины 1990-х оно постепенно расширяло сферу деятельности и сегодня служит своеобразным представительством множества других стран, имеющих дипломатические отношения с Северной Кореей, но не имеющих там посольства. Среди них есть и скандинавские, в том числе Норвегия, но самое главное (и требующее больше всего работы) отделение — представительство США. Неуважительное (и весьма неумное) отношение к зарубежным торговым партнерам стало лишь началом в ряду внешнеполитических шагов, постепенно создавших Северной Корее сомнительную репутацию.
За год до Международной конференции по чучхе, в которой принимал участие Мортен Йёргенсен, неприглядность состояния северокорейской экономики проявилась в череде все более некрасивых международных скандалов. Как-то в октябре 1976 года норвежская газета «Афтенпостен» вышла с тревожной передовицей: «СЕВЕРОКОРЕЙСКИЕ СКАНДАЛЫ КОСНУЛИСЬ И НОРВЕГИИ: ВЫСЫЛКА НОРВЕЖСКИХ ДИПЛОМАТОВ».
Началось все неделей ранее, когда датская полиция после многомесячного расследования арестовала двух дипломатов северокорейского посольства в Копенгагене, когда они «выгружали 147 килограммов гашиша из дипломатической машины в машину с датскими номерами».
Но эта партия оказалась лишь вершиной айсберга. Выяснилось, что северокорейские дипломаты уже давно занимаются контрабандой. Датская полиция доказала, что сотрудники посольства за последние восемь месяцев купили без уплаты пошлин 4 миллиона сигарет, «а кроме того, 30 сентября сделали заказ еще на 2,5 миллиона сигарет».
Норвежская газета сухо прокомментировала: «Едва ли они сами смогли бы выкурить все эти сигареты».
Все расследование, включая арест, проводилось совместно с норвежской и шведской полицией, которые предъявили северокорейским посольствам в своих странах похожие, хотя и менее тяжкие обвинения. Норвежская полиция установила, что посольство Северной Кореи в Осло «продало около 4000 бутылок самогона и 140 000 сигарет». Послы имели дипломатическую неприкосновенность, так что они вышли сухими из воды, но один из восьми норвежских подельников, которых удалось арестовать, «заявил, что заплатил сотрудникам посольства около 150 000 крон»
[83]. Взамен высланных дипломатов Пхеньян вскоре прислал новых, но дипломатические отношения между Норвегией и Северной Кореей так и не оправились от удара. Обе стороны считали, что лучше всего будет сохранять вежливую дистанцию.
В конце концов Северная Корея вместе со своими спонсорами в СССР и Восточном блоке вошли в десятилетний период стагнации и упадка. КНДР всегда зависела от «социалистической братской помощи» — в форме кредитов, субсидий и «дружественных цен» на горючее и предметы первой необходимости, которые обеспечивали разваливающийся Советский Союз и его марионеточные государства в Восточной Европе. В отношениях между Северной Кореей и Норвегией в то время наступило затишье, продолжавшееся вплоть до загадочного эпизода, случившегося в Осло в конце 1980-х.
Шведская поддержка: Мортен Второй
[84]
★
Одна из самых отчаянных попыток спасти стагнирующую северокорейскую экономику — а заодно и честь Экспортно-кредитного агентства Швеции — началась с кровавого следа в подъезде дома в одном из самых респектабельных районов норвежской столицы. Со времен великого гашишного скандала прошло уже двенадцать лет. Архитектор Мортен Йёлле, чей офис расположен по адресу Вестхеймгата, 4Б, с опаской поднимается по лестнице по цепочке из капель крови. В конце концов не остается никаких сомнений: след ведет к запертой двери таинственного корейского посольства — и исчезает за ней. Следуя сиюминутному порыву, Мортен делает глубокий вдох и стучит в дверь. За ней слышатся шаги. Дверь открывается, и на него с некоторым недоумением, но без враждебности смотрит дипломат, с которым он пару раз здоровался на ходу, встретившись на лестнице. В прихожей за его спиной виднеется полиэтиленовый пакет, в котором лежит что-то мягкое и влажное. Мортен прочищает горло. Тут такое дело, он увидел кровь на лестнице и просто хотел спросить, все ли в порядке. Вдруг кто-то, ну, знаете, получил травму? На несколько бесконечных секунд становится очень тихо, а потом мужчина разражается добродушным смехом. Выясняется, что в прохудившемся полиэтиленовом пакете лежит паратройка выпотрошенных макрелей, которых северокорейские дипломаты поймали на набережной Филипстадкайа.
Между Мортеном и северокорейскими любителями рыбалки устанавливается отличное взаимопонимание. В следующие десять лет Мортен совершает с десяток поездок в Северную Корею. Он становится главным инициатором и посредником более или менее реализованных бизнес-идей и совместных предприятий с руководством КНДР. Мортен был не только прирожденным жизнелюбом, авантюристом и энтузиастом, но и испытывал своего рода нежность к своенравному упрямству этой страны.
Кроме того, у него была обширная сеть контактов среди норвежских промышленников, и он с ходу принял предложение своих соседей сверху стать чем-то вроде единоличной норвежско-северокорейской торговой палаты. Многие промышленные гиганты, к которым обратился Мортен, включая Det Norske Veritas, с опаской, но и любопытством подключились к его энергичным поискам партнеров в Северной Корее. Специально для сотрудничества с КНДР он даже обзавелся собственным агентством по перевозке грузов, в правлении которого сидел не кто иной, как Рейдар Лангму, заработавший миллиарды на энергии солнца. Теперь, когда наступили сумерки коммунистического мира, стагнация становилась все более заметной повсюду, включая и Северную Корею: неудивительно, что страна обеими руками хваталась за любой шанс получить доход в твердой валюте. С другой стороны, бедные шведы и их Экспортно-кредитное агентство уже практически отказались от надежды когда-нибудь получить назад свои деньги. Обеим странам было нечего терять, поэтому, когда на сцене появился воодушевленный норвежский архитектор, который видел возможности там, где все остальные видели лишь проблемы, они оказались гораздо сговорчивее, чем могли бы в других обстоятельствах.
