Добрый — и с иголочки одетый — друг, который заслуживает, чтобы мир увидел его. Если В душе ТЫ рокер, ЭТО может проявляться и в мелочах!
«Но ведь им действительно промыли мозги», — может подумать усталый турист, которого целый день гоняли от одного монумента к другому, с одного парадного проспекта на другой в сопровождении девушки-экскурсовода в национальном костюме или униформе, которая через каждое слово с одинаковым энтузиазмом и одинаковой интонацией повторяет, будто автоответчик: «Народный парк развлечений Нынна был заложен по приказу маршала Ким Чен Ына, который в своей безграничной доброте и заботе о корейском народе…», «Несмотря на то что американцы постоянно угрожают нам полномасштабной войной, мы находимся в полной безопасности под защитой храброго генерала Ким Чен Ына…», «Наш любимый руководитель Ким Чен Ир сказал 24 октября 1983 года: „Мы будем производить высококачественные тракторы и превратим всю страну в плодородные поля“…», «Как говорил Великий вождь Ким Ир Сен: „Наши дети — короли будущего“…», «Благодаря блестящему руководству и вдохновляющему примеру… (подставьте любого из династии Ким)…» И так далее, и тому подобное. До бесконечности. Многие непосвященные возмущаются — за себя и за ругих — таким настойчивым и повсеместным воспеванием руководителя одного из самых суровых политических режимов. Самовосхваление — будь то на уровне отдельного человека или целого государства — в большинстве культур считается безвкусным и невежливым, и чем более настойчиво и очевидно это бахвальство, тем хуже. Гости страны могут воспринимать столь демонстративные преувеличения и откровенную ложь как насилие над своей личностью. Как будто это им пытаются промыть мозги.
Впечатление усугубляется тем, что мы заранее знаем — или думаем, что знаем — об условиях жизни большинства северокорейского населения. Нам известно, что в стране процветают нищета и угнетение. Похожим образом женщины, подвергающиеся домашнему насилию, защищают своих мужей. Что еще хуже, мы знаем, как бывает, когда привилегированная элита поддерживает систему, которая поддерживает элиту.
Отчасти из вежливости, отчасти из осторожности большинство из нас, отягощенных бременем белого человека, никак не проявляют возмущения или осуждения. Да и к чему бы это привело?
Очень распространенная и весьма эффективная стратегия переваривания огромных объемов когнитивной информации, с которыми мы сталкиваемся ежедневно, заключается в том, что мы сознательно или же неосознанно усваиваем лишь ту новую информацию, которая лучше всего согласуется с тем, что мы уже знаем и умеем, и подтверждает имеющиеся у нас представления. Мы бы просто сошли с ума, если бы нам пришлось все время менять свои представления, не говоря уже о том, к какому хаосу в окружающем мире это привело бы.
Понятие «предрассудки» имеет сильные негативные коннотации, особенно в безукоризненно политкорректной и иногда чрезмерно толерантной Европе, но это не означает, что в них на самом деле есть что-то плохое. Туристы, приезжающие в Северную Корею, часто имеют некое полуосознанное представление о том, что местные жители с ранних лет подвергаются идеологической обработке, или промывке мозгов, если угодно, столь же масштабной и целенаправленной, как в мусульманской медресе. Это действительно так, и это несложно проверить. В Северной Корее даже нет оппозиции. Но несмотря на то что северокорейцы подвергаются промывке мозгов, это вовсе не означает, что их мозги промыты. Или что они глупы. Кроме того, не следует забывать, что они подвергают себя риску, вступая в разговор на опасные темы, такие как политика и права человека (два явления, одно из которых часто используется как инструмент достижения другого). Им предстоит и дальше жить своей жизнью, работать на своей работе и наслаждаться своими скромными, с трудом добытыми привилегиями долгое время после того, как вы сядете в самолет и улетите домой. Они обычные люди, которые делают то, чему обучены, и просто выполняют работу. Ни в коем случае не стоит думать, что большинство местных жителей — или хоть кто-то из них — на полном серьезе повторяют по памяти цитаты из трудов Ким Ир Сена или политической программы Трудовой партии за кухонным столом или в спальне.
Один мой знакомый, побывавший в зоне свободной торговли Расой на северо-востоке страны в годовщину смерти Ким Ир Сена 8 июля, имел привычку с отсутствующим видом дергать себя за бороду, когда был чем-нибудь глубоко поражен. Этот его жест вызвал такое оживление в траурной процессии у монумента Ким Ир Сену, что ее участники даже забыли о своей скорби. Когда бородатый объект их внимания заметил произведенный им эффект, он нарочно немного утрировал свой жест, вызвав у зрителей настоящую истерику, расходившуюся по толпе как круги по воде. Разумеется, ни он сам, ни местные жители не стали бы вести себя подобным образом, если бы стояли в первых рядах, но тем не менее: предписанный траур не может быть слишком глубоким.
Еще один показательный пример: в день смерти Ким Ир Сена запрещено употреблять алкоголь, чтобы не притуплять скорбь, как это принято в Страстную пятницу. Тем не менее народ повсеместно топит свои горести в пиве, поскольку прагматичные и толстокожие корейцы считают этот напиток слишком слабым и не воспринимают его как спиртное.
Отождествление с персонажем
★
Неизвестно, чьими методами великий деятель искусства и столь же великий руководитель Ким Чен Ир восхищался больше: художественными методами актера и режиссера Константина Станиславского (1863–1938) или политическими методами Иосифа Сталина, железной рукой правившего Советским Союзом в последние 15 лет жизни Станиславского и его работы в Московском художественном театре (МХАТ). В любом случае признать влияние зарубежных идей было бы несовместимо с принципом самодостаточности чучхе. Тем не менее метод Станиславского, согласно которому актеры должны были играть свои роли в спокойной и естественной манере, оказал такое влияние на мировую театральную практику, что даже самодостаточному универсальному гению не удалось избежать его воздействия. «Современная культура» Северной Кореи в значительной мере основана на грубых и беззастенчивых заимствованиях из советской культурной традиции. Метод Станиславского лежит в основе актерских приемов всего западного кинематографа, так что едва ли такой заядлый любитель кино, как Ким Чен Ир, мог не восхититься актерскими достижениями, вырастающими из принципов, сформулированных старым русским маэстро.
Метод Станиславского, подобно колесу или беспроводному интернету, кажется сегодня очевидным. В общих чертах он сводится к тому, чтобы помочь актеру создать образ, который будет казаться достоверным, в котором нет переигрывания и театральных приемов, кажущихся зрителю искусственными и чужеродными. В труде, который до сих пор остается библией каждого актера от Камчатки до Калифорнии, — «Работа актера над собой» — Станиславский описывает важнейшие приемы актера (а в продолжении — режиссера), позволяющие ему создать правдоподобный — или «реалистичный» — и достоверный образ. По Станиславскому, одним из важнейших инструментов является так называемая эмоциональная память. К примеру, если персонажу нужно проявить какие-то сильные чувства — радость, гнев или горе, — актер может представить их достаточно убедительным образом, если обратится к воспоминаниям о похожих переживаниях в собственной жизни. Таким образом, топливом для создания образа и его художественного воплощения становятся подлинные эмоции. Реконструкция — не то же самое, что фальсификация. Другой важный принцип в системе Станиславского — магическое «если бы». Актер должен спросить себя: каким образом я — то есть актер как индивид — реагировал бы в такой ситуации? Как выглядит мое горе, моя радость, мой гнев и мое желание?
