Например, когда я впервые объявила, что собираюсь целый год буквально выполнять все заповеди Божьи, обращенные к женщинам, многие приятели Дэна подмигивали ему, пихали локтями и говорили: «Повезло тебе, дружище – теперь у нее ни разу за целый год не заболит голова!»
Если верить Деби Перл, Библия гласит, что даже болезнь или физическая боль – не причина для женщины уклоняться от супружеского секса. «Не говорите мне о менопаузе, – пишет она в своей книге “Создана быть помощницей его”. – О менопаузе я знаю все – и это просто отговорка. Не говорите, что вам неприятно или больно. Думаете, ваше тело какое-то особенное, с особыми потребностями? Знаете ли вы, кто сотворил вас? Помните ли: это тот же самый Бог, что заповедал вам давать мужу секс без ограничений? Так что хватит искать себе оправдания!..»
[62].
Но подобное толкование не учитывает контекста 1 Кор 7, где «лишение секса», о котором идет речь, объясняется религиозным аскетизмом. Хуже того, оно не замечает, какой акцент делается в этом отрывке на взаимном удовлетворении мужа и жены. Павел точно не превращал жен в сексуальных рабынь мужей, обязанных выполнять любой их каприз! Он явно предполагал, что удовольствие от близости должно быть взаимным.
Мне нравится, как пересказал 1 Кор 7:4–5 в своем «Послании» Юджин Питерсон: «Супружеское ложе должно быть местом взаимности: муж стремится доставить удовольствие жене, жена мужу… Брак – это решение служить другому как в спальне, так и за ее пределами».
Чтобы служить супругу, иногда стоит поддержать его порыв, а иногда – подождать, если он сейчас не в духе. Однако, если секс сдвигается в плоскость абсолютных религиозных норм, мы перестаем служить и начинаем прислуживать. А там, где царит раболепие и покорность, нет места любви.
Там, где царит раболепие и покорность, нет места любви
Готовясь к февралю, я изначально собиралась на Валентинов день вручить Дэну самодельный купон с надписью «СЕКС ПО ПЕРВОМУ ТРЕБОВАНИЮ» (а с ним еще несколько купонов, о содержании которых умолчу – все-таки эту книгу читает моя мама). Но оказалось, что это просто не нужно – ни с библейской точки зрения, ни с практической.
Никто из нас никому не «должен» секс: мы занимаемся этим, потому что обоим это нравится. Если один не в настроении, другой говорит: «Ладно, в другой раз». Мы не ведем никакой постельной бухгалтерии, ничего не подсчитываем и не требуем друг у друга. И, конечно, не швыряем друг в друга библейскими цитатами, чтобы получить свое! И, верьте или нет, в постели у нас все отлично! Хотя мне нередко говорят: «Это пока – подожди, вот появятся дети…»
Положи меня, как печать, на сердце твое, как перстень, на руку твою: ибо крепка, как смерть, любовь; люта, как преисподняя, ревность; стрелы ее – стрелы огненные; она пламень весьма сильный.
Песн 8:6
На воскресной службе в наших краях молодежь обычно занимает отдельные места: так принято у южных баптистов. Подросткам отводятся два ряда скамей, обычно с правого или левого края, достаточно далеко от кафедры – чтобы не мозолить глаза проповеднику, и от задних рядов – чтобы крикливые младенцы не мешали слушать проповедь. В первое же воскресенье после недели в старшей школе меня пригласили присоединиться к разношерстному собранию церковной «молодежи». Кого здесь только не было: скромные девочки-отличницы, буяны-рокеры, готы во всем черном, первые красавицы, надевавшие в церковь мини-юбки, которые не позволялось носить в школе, и неуклюжие застенчивые парни, путающиеся в собственных руках и ногах. Мальчики сидели не меньше чем в метре с лишним друг от друга, девочкам хватало локтя. На Пасху, когда в церковь толпой валили захожане и всем нам приходилось потесниться, чтобы освободить место для «теплохладных», напряжение и неловкость на подростковых скамьях можно было ножом резать.
Я определенно принадлежала к категории скромниц: не носила мини, дала клятву воздержания и все такое прочее. И все же, когда пастор говорил о Книге Исаии и на коленях у меня лежала Библия, порой я отвлекалась от обличений и прорицаний, обращенных к Израилю, и начинала листать предыдущий раздел. Что же находила я там, в самой сердцевине Святого Писания?
Мирровый пучок – возлюбленный мой у меня, у грудей моих пребывает.
О, ты прекрасен, возлюбленный мой, и любезен! и ложе у нас – зелень…
Как ты прекрасна, как привлекательна, возлюбленная, твоею миловидностью!
Этот стан твой похож на пальму, и груди твои – на виноградные кисти.
Подумал я: влез бы я на пальму, ухватился бы за ветви ее;
и груди твои были бы вместо кистей винограда,
и запах от ноздрей твоих, как от яблок…
Песн 1:12, 15; 7:7–9
Красная, как помидор, я поскорее возвращалась назад, к Исаии – и старалась не думать о том, что вон тот неуклюжий парень на соседней скамье, если присмотреться, выглядит не таким уж неуклюжим.
«Но как такое может быть в Библии? – недоумевала я. – А пастор знает, что оно там? А родители знают? А Бог? Он знает, что прямо в церкви, во время службы, я думаю о… о… кистях винограда?»
Как видно, не меня одну смущали эти строки.
Песнь Песней – книга, в которой ни разу не упоминается Бог, молитва, богослужение или религия – по числу комментариев и толкований соперничает с Книгой Бытия и Псалтирью. Восемь глав этой книжечки между Экклесиастом и Книгой Исаии – не что иное, как страстная и волнующая поэма о любви, романтический обмен репликами между прекрасной Суламифью и ее возлюбленным. По-еврейски Песнь Песней носит название «лучшая», или «превосходнейшая из песен».
Поэма насыщена образами времен царствования Соломона, однако большинство ученых, основываясь на лингвистических данных, полагают, что она была написана позднее, а отсылки к Соломону в названии и в упоминании его царства сделаны автором, чтобы привязать свое произведение к этой славной эпохе в истории Израиля. Я привыкла думать, что главный герой поэмы – сам Соломон, но, по всей видимости, это не так. Что ж, оно и к лучшему. Мало что так мешает наслаждаться стихами о любви, как знание, что их герой впоследствии завел себе гарем.
Иудейский философ Саадия Гаон говорил: «Знай, брат мой, что в истолкованиях Песни Песней ты найдешь величайшие разногласия. Поистине, Песнь Песней подобна замку, к которому потеряны ключи»
[63].
В самом деле, когда читаешь комментарии на эту библейскую книгу, иногда кажется, что комментаторы не считали нужным чем-либо стеснять свое буйное воображение.
С одной стороны, от Средних веков тянется традиция толковать Песнь Песней сугубо аллегорически, понимая близость между мужчиной и женщиной как любовь между Христом и Церковью. Такое понимание требует большой экзегетической ловкости, и здравый смысл в этих упражнениях явно лишний. Так, по Оригену, груди девы, которые жаждет сжать в ладонях ее возлюбленный – это Ветхий и Новый Завет. Другой средневековый комментатор добавляет: губы, которые он жаждет лобзать – без сомнения, святое причастие. А святой Бернард заключает, что ложе, на которое опускаются влюбленные – не что иное, как решения церковных Соборов.
