– Смотри, милый! Я его кормлю!
По предложению одного фейсбучного френда назвать младенца мы решили Чипом – в честь того, что заменяет ему душу.
Чип принимался орать каждые два часа. В большинстве случаев затихал, получив бутылочку или свежий подгузник, но это не всегда помогало.
«Иногда дети бывают беспокойными, и успокоить их не удается, – рассказывала инструкция. – Симулятор младенца воспроизводит безутешный плач, однако на протяжении не более трех минут. Живой младенец может безутешно плакать намного дольше».
Если цель этих кукол – убедить подростков не заниматься сексом, могу лично засвидетельствовать, что это работает. Наступил вечер, и «периоды беспокойства» у младенца повторялись все чаще и чаще, как будто его запрограммировали на то, чтобы после восьми вечера сходить с ума каждые пятнадцать минут. Это означало, что мне снова придется спать в гостевой комнате, как в старые добрые времена нидды… с той лишь разницей, что тогда мне хотя бы удавалось выспаться.
Если цель этих электронных кукол – убедить подростков не заниматься сексом, могу лично засвидетельствовать, что это работает
Стоило задремать, как Чип будил меня воплями. Каждое кормление длилось не меньше двадцати минут, и стоило хоть на секунду отнять бутылочку ото рта, Чип наказывал меня душераздирающим криком. В какой-то момент, около половины четвертого, решив переложить Чипа из колыбельки к себе в постель, я забыла поддержать ему головку: тут он, наверное, решил, что мать-ехидна хочет его убить, и заорал так, что кровь застыла в жилах. Такой крик разбудил бы и мертвого. Во всяком случае, Дэн осторожно постучался и спросил, все ли у нас в порядке.
Согласно инструкции, если вы забыли поддержать головку младенца, это ведет к одной минуте громкого плача и фиксируется в отчете как «пренебрежение ребенком».
Отлично! И суток не прошло, а ко мне вот-вот выедет электронная ювеналка!
В довершение всего, Чипу оказалось трудно угодить. Если после кормления я не давала ему как следует срыгнуть, он поступал так: три пронзительных вопля, семь секунд молчания, три вопля, семь секунд молчания… и так снова и снова, пока стрелка будильника ползла с трех к половине четвертого, а затем к четырем и к половине пятого. Я поставила колыбельку на кресло-качалку у кровати и попыталась укачивать младенца, одновременно стараясь уснуть; но, стоило моей руке остановиться – он снова начинал кричать. Ближе к шести утра я научилась распознавать по голосу, хочет ли Чип бутылочку, свежий подгузник или чтобы его покачали.
– По-моему, имя пора поменять, – сказала я, держась за голову, наутро за завтраком. – Не Чип он, а Чаки!
[83]
– Хочешь, сегодня ночью я с ним посплю? – предложил Дэн.
– Нет, это была моя идея, – решительно ответила я. – Хочу доказать и тебе, и самой себе, что я справлюсь. Что могу нянчить младенца и не сойти с ума.
– Милая моя, но ведь нянчить игрушку – совсем не то же, что живого, твоего собственного ребенка! – заметил Дэн. – Может быть, не стоит тебе проецировать на Чипа все свои страхи? Просто подумай, как здорово будет, когда у нас появится настоящий ребенок, которого мы создали, которого любим…
Отлично! И суток не прошло, а ко мне вот-вот выедет электронная ювеналка!
– И который будет вот так орать неделю за неделей? Не знаю, как я протянула одну ночь! Как можно выдержать годы этого безумия?!
– Милая, годами младенцы не орут, – с легким раздражением ответил Дэн. – Ты немного преувеличиваешь. Может, тебе вздремнуть?
– ПРЕУВЕЛИЧИВАЮ? Я ПРЕУВЕЛИЧИВАЮ? СКАЖИ УЖ ПРЯМО, ЧТО Я ТУПАЯ ИСТЕРИЧНАЯ БАБА! – взвизгнула я, вихрем унеслась в спальню и рыдала сорок пять минут.
По счастью, в тот же день после обеда Чип переключился на режим другого младенца: теперь он молчал дольше и охотно позволял успокоить себя бутылочкой и сменой подгузников. Мне удалось даже часа три вздремнуть, пока за ним присматривал Дэн.
Ночью Чип один или два раза будил меня криком, но выспалась я намного лучше вчерашнего – и почувствовала, как ко мне возвращаются уверенность и нежность.
– Ты уж извини, что я обозвала тебя Чаки, – сказала я Чипу, обняв его колыбельку и закрывая глаза.
И могу поклясться, что на его пластмассовых губах мелькнула улыбка. Хотя, конечно, от недосыпа случаются галлюцинации.
На следующее утро Дэн сделал несколько снимков нас с Чипом для фейсбука.
Не успела я ими поделиться, как в комментах раздался гневный вопль какой-то мамочки. Как я смею кормить младенца (пусть и электронного) из бутылки?!
(Кстати сказать, в инструкции к Чипу написано черным по белому: «Хотя вы будете кормить младенца из бутылочки, помните, что наиболее здоровым для ребенка является грудное вскармливание».)
После полудня Чип снова превратился в чертенка: вопил каждые сорок пять минут, и чтобы его успокоить, требовалось все больше и больше времени. Последняя ночь прошла не лучше первой.
Я ощутила лишь слабый укол вины на следующий день, когда вытащила из Чипа батарейки, завернула его в пузырчатую пленку и уложила обратно в коробку, чтобы сдать прокатной фирме. От меня он, быть может, поехал к какому-нибудь безответственному юному спортсмену, а тот подговорил приятеля-хакера его взломать. Из настоящего ребенка, само собой, батарейки не вытащишь и в Вирджинию не отошлешь!
Компьютерный отчет о своих материнских успехах я так и не получила, и следующий месяц оказался таким занятым, что совсем забыла связаться с фирмой и его запросить.
– Ты так нервничала из-за этого отчета, – сказал Дэн. – Теперь, наверное, будешь гадать, что там и так.
И вдруг я ответила то, чего совсем от себя не ожидала.
– Зачем мне отчет? Чтобы понять, смогу ли стать хорошей мамой? И так знаю: когда придет время – смогу!
Дневник Дэна
10 июня 2011
Часть проекта, рассчитанная на прошлый месяц, плавно перетекла в следующий. Звали ее Чип. После знакомства с Чипом я решил, что узнавать новое друг о друге нам пока хватит.
Самарянка у колодца
Благословен Господь за то, что не сотворил меня язычником;
Благословен Господь за то, что не сотворил меня свиньей;
Благословен Господь за то, что не сотворил меня женщиной.
Равви Иуда
Нет уже Иудея, ни язычника; нет раба, ни свободного; нет мужеского пола, ни женского: ибо все вы одно во Христе Иисусе.
