Повторю еще раз: женщины – не проблема, а ее решение.
Эти слова звучали во мне еще много месяцев, порождая странную смесь гнева и надежды, и в конце концов вылились в твердую решимость. Это моих сестер бьют, насилуют, калечат, продают в рабство, затыкают им рты. Это мои сестры каждый день борются за выживание. Это мои сестры, если дать им шанс, смогут изменить мир.
Католическая активистка Дороти Дэй сказала однажды: «Величайший вызов наших дней – в том, чтобы совершить революцию сердца, революцию, которая начнется в каждом из нас».
Где-то глубоко внутри себя я знала: эта революция близится, рано или поздно женщины земли восстанут, чтобы себя защитить. И, так или иначе, я буду с ними.
Блаженны нищие духом,
ибо ваше есть Царствие Божие.
Блаженны алчущие ныне,
ибо насытитесь.
Блаженны плачущие ныне,
ибо воссмеетесь.
Лк 6:20–21
Район Кочабамба в Боливии – прекрасный и суровый край. В тени величественных гор с заснеженными вершинами лежат сотни безводных каменистых холмов, по крутым склонам которых с ловкостью горных козлов пробираются лошади и коровы – скот людей, в стародавние времена нашедших здесь себе пристанище. На такой высоте – около трех километров над уровнем моря – трудно дышать даже опытному туристу. Дети ходят в школу пешком по извилистым горным тропинкам, и обычно такая дорога занимает больше часа; женщины, живущие достаточно близко от больницы, чтобы рожать там, проходят своими ногами в схватках до пяти километров. Средний доход местного жителя составляет 450 долларов в год.
Здешнюю землю сложно возделывать, и многие мужчины покидают семьи и отправляются на заработки в Санта-Крус, где почва плодороднее: там они работают на полях и отсылают деньги домой. Женщинам и детям, оставшимся дома, угрожает бедность, недоедание, природные опасности, а также сексуальная эксплуатация. Наш боливийский экскурсовод рассказывал, что матери, отправляясь работать в поле, обычно оставляют детей дома одних, и часто эти дети становятся жертвами сексуальных домогательств со стороны родственников или соседей. Иногда отцы возвращаются. Иногда нет. Иногда просто перестают присылать деньги и исчезают.
Синда, женщина с мягким голосом, серьезными глазами и густыми черными волосами, заплетенными, как и у большинства здешних жительниц, в две тугие косы, жила с мужем и тремя маленькими дочками на нескольких акрах собственной земли. Однажды муж исчез, не сказав ей ни слова. Синда умела выращивать картофель и бобы, однако участку не хватало воды, и из-за недостатка орошения возможности растить на нем урожай сильно сокращались. Она понимала, что не прокормит семью, работая на поле в одиночку.
Не одна Синда страдала от недостатка воды. Она и ее соседи жили в тени покрытой снегом горы под названием Хану. Чтобы задерживать тающий снег, местные жители построили дамбу, но она оказалась малоэффективной и обеспечивала водой лишь несколько десятков семей. Между соседями шли горячие споры и ссоры за воду, от которой зависела сама их жизнь. По счастью, Синда и ее семья входили в программу регионального развития «World Vision». У трех ее дочерей имелись «спонсоры» – зарубежные благотворители, которые не только оплачивали им еду и собирали их в школу, но и готовы были, вместе с другими жертвователями, решать проблемы всей деревни.
По соглашению с местным руководством, «World Vision» помогла деревне построить и поддерживать в рабочем состоянии другую дамбу. Теперь у подножия горы Хану раскинулось водохранилище, полное чистой прозрачной воды: оно обеспечивает более ста семидесяти семей не только ирригацией, но и рыбой – дополнительным источником белков. Дамбу и систему орошения спроектировали боливийские инженеры, построили местные крестьяне, а община Синды поддерживает ее в хорошем состоянии и пользуется ею так успешно, что теперь полностью обеспечивает себя сама и больше не нуждается в помощи «World Vision».
С Синдой я встретилась, спустившись с крутого холма, у порога глинобитной хижины, которую она и ее дети называют домом. Я приехала сюда с тремя другими блогерами, переводчиком и Лусиано, местным сотрудником «World Vision», курировавшим строительство дамбы. По пути на холм нам встретилось стадо овец, пара лам и громко хрюкающая свинья – весь домашний скот Синды. Лусиано указал на ручей, текущий через ее участок, и объяснил, что это водоотвод от водохранилища Хану. Навстречу нам, со смесью робости и любопытства на лицах, выбежали три девочки.
– Пока не было воды, я растила только один сорт картошки, – рассказывала Синда, пока мы старались отдышаться после трудного перехода в разреженном воздухе. – Теперь у меня три сорта, и еще бобы! Излишек продаю на рынке и на вырученные деньги покупаю скот.
С появлением скота жизнь Синды и ее семьи заметно улучшилась. Девочки теперь ходят в школу. Каждый день на столе у семьи здоровая пища. Синда может себе позволить базовые медицинские услуги для себя и детей.
Синда заботится не только о своей земле, но и о земле своей матери. Ее хозяйство известно как одно из самых успешных и процветающих во всей округе. Мать Синды, согнутая, сморщенная, почерневшая на солнце, стояла позади дочери, сияя улыбкой, и в старческих глазах ее читалась гордость.
Я едва сдержалась, чтобы не обнять Синду и не воскликнуть:
– Эшет хайиль! О доблестная женщина!
В Боливии я встретила столько доблестных женщин, что для рассказа о них понадобилась бы еще одна книга. Каждое утро наша команда из одиннадцати человек – в основном блогеров – рано вставала, загружалась в пятнадцатиместный автобус, и он, рыча и пыхтя, вез нас по крутым горным дорогам в какую-нибудь отдаленную деревню горной Боливии. Там мы в основном слушали и записывали в блокноты истории отцов и матерей, детей, дедов и бабок, учителей и медсестер, надеясь, что их рассказы подвигнут наших читателей к действиям. Мы узнавали о том, что женщины из бедных боливийских семей нередко от рассвета до заката гнут спину на картофельных полях, оставив маленьких детей дома, где им так легко пострадать и от несчастного случая, и от чьего-то злого умысла; о том, какой чумой стали для местных подростков алкоголь и наркотики, как, пристрастившись к отраве, молодые люди бросают школу и начинают терроризировать своих домашних; как правильно организованное орошение может превратить гибнущую деревню в процветающую; и даже о том, что в мясе морских свинок белка больше, чем в говядине, а жиров меньше, чем в курице, так что для недоедающих боливийцев это ценный продукт, весьма выгодный для тех, кто их разводит.
В поселке под названием Вилома мы познакомились с Мартой. Сейчас Марте за сорок, но когда-то она была одной из детей, «опекаемых» «World Vision». Выросла она в сельской местности западнее Кочабамбы, где большинство девочек бросали школу, рано выходили замуж и целыми днями работали в полях, добывая хлеб для своей семьи. Едва Марта достигла полового созревания, родители решили выдать ее замуж за одного мужчину из Виломы, но Марта хотела учиться и умоляла родителей, чтобы ей позволили не бросать школу. С помощью учительницы она сбежала в город и поселилась там: училась в вечерней школе, а днем торговала вразнос, чтобы заработать на жизнь.
