К счастью, через 2 дня ничего неожиданного не произошло. Судья чуть более получаса зачитывал приговор (на 16 листах), тезисно повторив позицию прокурора. Виновен, 8 эпизодов по 100 тысяч, 7 из 8 амнистия, зачесть срок, проведенный в СИЗО, штраф 50 тысяч. Выйдя из зала суда, я оказался рядом с судьей и услышал, как он, отвечая на чей-то вопрос, сказал, что такие приговоры, когда можно отпустить человека, – самое приятное в его работе.
Чтобы как-то убить время, необходимое на получение копии приговора для пересечения границы, решили сделать фото на память, на фоне довольно неоднозначной растяжки, висящей в Судже напротив суда и прокуратуры: «Суджа – территория законности». И если поначалу ее обратный смысл (то есть либо это вопиющая банальность, либо за пределами Суджи – местами Дикий Запад и царит бандитизм) казался забавной нелепицей, то к концу процесса эта растяжка стала казаться все более и более уместной.
Мой подзащитный в неотапливаемой камере провел шесть месяцев, значительная часть из которых пришлась на студеные месяцы. У него обострились хронические заболевания, и попытки защиты обеспечить клиента квалифицированной медицинской помощью не увенчались успехом. Слезы, страхи, а иногда и укоры родственников в затянутости дела только мешали работе и усиливали опасения за судьбу подзащитного, которые не оставляли меня ни на минуту.
Так уж случилось, что в последнюю неделю этого процесса моя мама внезапно оказалась в районной больнице. Диагноз был неясен, лечение вследствие этого откладывалось. Я надеялся на то, что врачи ей помогут, ее спасут. Было очень большое доверие людям в белых халатах, и я не стал и не мог откладывать процессы, считая, что мое участие в суде крайне важно, оставались считанные дни до судебного приговора, на мою помощь очень надеялись люди, которые доверились мне.
Дело это решилось удачно, мой клиент, оказавшись на свободе, был счастлив до безумия. Я помню это ощущение его свободы, которой он жаждал многие месяцы, не надеясь наверняка ее обрести. Он радовался, как меленький ребенок, лишь тому, что живет, много раз повторял, что не верит, кричал, смеялся и, казалось, ничего ему в жизни теперь не нужно было больше, чем свобода и возможность видеть близких людей не через металлическую решетку, а рядом, и держать их за руки, и разговаривать с ними.
Но через два дня произошла самая большая трагедия моей жизни. Мама умерла. Это случилось в ночь с воскресенья на понедельник, когда врачи отдыхали, а больница оказалась брошенной на плечи единственного дежурного врача. И никто ей не помог…
Заключение
Многолетняя работа в адвокатуре однажды последней каплей переполнила мои ощущения беспомощности и безрезультатности защиты, напоминавшей молебен перед всесильной и беспощадной судебной властью. Меня разрывало чувство вины за ту несправедливость, с которой я не смог справиться, видя незаконно осужденных, людей, готовых пуститься во все тяжкие ради получения материальных выгод или жестокой мести обидчику.
Пытаясь найти душевное успокоение, я пришел в сельскую церковь. Не знаю почему, у меня появилось тогда огромное желание взобраться высоко, на колокольню. И священнослужитель, узнав о моем отчаянии, сочувствующим голосом произнес отпечатавшуюся в моей памяти фразу: «… И в церковь приходят только с горем». Я тогда подумал, что нет горше профессии врача, священника и адвоката, но и нужнее этих профессий не отыскать.
Когда-то в первый месяц работы, разбирая старые подшивки адвокатских газет, я натолкнулся на стихи неизвестного автора, а затем часто вспоминал эти строки, в которых выражена вся суть адвокатской профессии, вся ее прелесть и весь трагизм.
Непростая такая – работа,
Непонятная до немоты.
Каждый день защищаем кого-то
Из попавших под суд: я и ты.
Нам рекламу не делает пресса,
Но минует нас милость властей,
И значенье любого процесса
Легковесно без наших речей!
Осветить бездны душ кто поможет
Тех, чья жизнь преступлений парад?
Кто законы по полкам разложит?
Это может – один адвокат!
Веселитесь сегодня, ребята!
Доживем до покоя едва ль!
Такова уж судьба адвоката:
Сердце есть – значит, будет печаль!
Библиография
Когда коллеги говорят об отсутствии книг по практической юриспруденции, я искренне этому удивляюсь, ведь их довольно много. И все же авторы из-за недостатка свободного от основной работы времени пишут наспех, другие не торопятся раскрывать секреты профессии и придерживаются внутренней цензуры.
Я решил отойти от традиционного изложения списка использованной литературы и не стал «сваливать» все книги в кучу, как на складе старой мебели. Тем более, что вряд ли возможно составить какой-либо ограниченный перечень источников, на основе которого был составлен самоучитель, по большей части содержащаяся в данной книге информация основана на личном опыте автора. Здесь же я хочу просто сказать несколько слов о книгах, которые считаю достойными внимания каждого юриста и в которых вы, возможно, найдете для себя ответы на неразрешенные вопросы.
Книга английского адвоката Гарриса Р. Школа адвокатуры. Руководство к ведению уголовных и гражданских дел (Тула: Автограф, 2001) всегда считалась «украшением судебной литературы», поэтому выдержала 13 изданий и была переведена известным дореволюционным русским юристом П. Сергеичем, который под влиянием этого труда создал собственные замечательные книги: Уголовная защита. Практические заметки (СПб., 1913 / М.: Юрайт, 2008 с предисловием Генри Резника) и Искусство речи на суде (Тула: Автограф, 1999). Сходство этих двух авторов заключается в том, что они анализируют богатый практический материал и приводят большое (иногда чрезмерное) количество примеров. Даже при самом поверхностном прочтении видно, что книги были написаны не в кабинетах, а создавались на ходу, по заметкам.
Еще одна легко читаемая книга, неоднократно переизданная в удачном переводе, ее автор – французский адвокат: Де Бетс Г. Искусство говорить на суде (М.: Издание книжного магазина Фон Ланге и Ко, 1898).
К классике западной юридической литературы относится также книга: Веллман Ф. Искусство перекрестного допроса / Пер. с англ. К. Адамович (М.: Американская ассоциация юристов, 2011). Преподаватели высших школ США и Великобритании рекомендуют ее студентам, так как в этой работе описаны тактические приемы, использованные выдающимися адвокатами.
Несколько иного рода – книга дореволюционного профессора Владимирова Л. Е. Пособие для уголовной защиты (М.: Ленанд, 2014), поскольку это скорее академический труд, чем справочник защитника. В ней подробно освещены вопросы истории и теории адвокатуры, детально прокомментированы дореволюционные правила судопроизводства. Но эта книга также достойна внимания, ведь ее автор был не только ученым, но и выступал в судах в качестве присяжного поверенного. Обстоятельному анализу судебных доказательств посвящена его известная книга Учение об уголовных доказательствах (Тула: Автограф, 2000). Особенность работ этого автора, как и любого крупного ученого, заключается в многочисленных ссылках на различную специальную литературу, анализ всевозможных позиций и мнений по исследуемым вопросам. Удивительно, но, несмотря на то, что внешне судопроизводство с тех пор претерпело существенные изменения, многие проблемы, о чем свидетельствуют перечисленные книги, остались в неизменном виде. Здесь также идет речь о том, что на судебные должности попадают случайные лица, что полиция добивается во что бы то ни стало признания от обвиняемых, что судьи вследствие лени не разбирают дела (особенно в провинции), о неэффективности апелляции и бесчеловечных законах.
