Подобного рода проверки иногда устраиваются заочно, а иногда и открыто, например, когда клиент приходит на консультацию с юристом либо нанимает для участия в деле еще одного адвоката. Если доверие между адвокатом и клиентом утрачено, то целесообразно при первой возможности устраниться от ведения дела. Если клиент меняет адвокатов и тем более выражает недовольство работой предшественников, то это повод задуматься о том, почему так происходит. Вообще, если у клиента появляются намерения найти советчика на стороне, то крайне важно объяснить ему, что далеко не всегда такие советы могут быть объективными, поскольку нет хуже советчика в чужом деле.
Среди клиентов встречаются люди, потенциально готовые дать взятку за благоприятный исход дела («клиенты-взяткодатели»). Много их среди «столичных гостей», что объясняется традиционно высоким уровнем коррупции мегаполисов. В одних случаях профессиональные способности адвоката их интересуют постольку, поскольку он может способствовать их преступным намерениям. В других – клиенты обращаются именно за юридической помощью, а впоследствии всячески провоцируют адвоката на неправомерные действия.
Для того чтобы у клиентов, мечтающих дать взятку, отпала сама мысль это делать, иногда достаточно им объяснить, что взятка – дело преступное, а преступники гарантировать результат дела не могут и деньги не возвращают в случае неудачи со ссылкой на то, что «я же старался… но появились обстоятельства в вашем деле, объективные причины, в которых вы сами виноваты…»
[63].
Адвокат должен учитывать социально-профессиональные характеристики доверителей, поскольку они оказывают непосредственное влияние на их поведение. В частности, существуют так называемые «клиенты со связями» – это люди, которые занимают высокопоставленные должности. Они обращаются к адвокатам в тех случаях, когда их связи не могут в полной мере повлиять на исход дела. Такие клиенты иногда относятся к адвокату как к подчиненному, всячески пытаются принизить его роль, опираясь на собственный статус. Положительный исход дела они обычно причисляют к собственным заслугам и объясняют его «подключением собственных связей», что может создать впечатление для неопытного адвоката. Именно поэтому у этой категории клиентов нередко возникают проблемы с оплатой гонорара. Рассчитывать на получение в будущем от них каких-либо встречных услуг, как правило, бессмысленно.
Мне приходилось встречать и «клиентов с мнимыми связями», которые ведут себя так же, как и «клиенты со связями». В отличие от последних, они не занимают каких-либо высокопоставленных постов, если и имели связи с «сильными мира сего», то в далеком прошлом, либо эти отношения имели характер «шапочного» знакомства. Распознать таких клиентов достаточно просто: о своих связях они рассказывают, как правило, по многу раз, не только адвокатам, но и случайным собеседникам. Сам факт того, что клиент обратился к адвокату, уже наводит на мысль о том, что «связи», даже реально существующие, оказались бесполезными.
Как отмечалось выше, специфика столичной жизни накладывает отпечаток на «столичных клиентов», которые иногда противопоставляют себя провинциалам, проявляют чрезмерную экономность и расчетливость во взаимоотношениях с адвокатом.
Обычно адвокаты не любят вести дела соседей, родственников, знакомых, поскольку «свои клиенты», как правило, рассчитывают на получение максимально положительного результата при минимальных перспективах дела и финансовых затратах. Когда результата добиться не получается, в том числе по причинам, не зависящим от адвоката, такие клиенты легко могут обвинить его в некомпетентности и непрофессионализме.
Предложенная классификация проблемных клиентов ни в коем случае не имеет цели противопоставить одних клиентов другим, а помогает более тщательно разбираться в людях и находить с каждым без исключения общий язык. Именно в этом и заключается мастерство адвоката
[64].
Вопрос второй: как выбирать дела?
Может показаться, что только клиент выбирает себе адвоката, и когда он приходит в адвокатскую контору, то соглашение на ведение дела заключается автоматически. К сожалению, чаще всего так и происходит, особенно с начинающими адвокатами.
Обычно коллеги, принимающие все дела без разбора, ссылаются на то, что они никого не защищают, а лишь оказывают юридическую помощь, право на которую имеют все без исключения. К тому же сторонники такой позиции убеждены, что адвокат не может выполнять роль юридического или нравственного судьи своего клиента.
Однако, по моему мнению, защиту против совести принимать нельзя, поскольку ведение неправых дел
[65] в конечном счете приводит либо к проигрышу, либо толкает адвоката на использование незаконных средств для достижения цели, и, как следствие, к подрыву профессиональной репутации. Даже принятие поручения на стороне потерпевшего (формально пострадавшей стороны) должно основываться на выборе дел, поскольку действия некоторых потерпевших носят провокационный характер. Не случайно в криминологии используется термин потерпевший-рецидивист.
Практика показывает, что абсолютно «правых» дел немного, так как часто клиенты просят защитить их незаконный или безнравственный интерес (как не платить долг, отобрать у кого-то жилье, лишить каких-либо прав, избежать наказания за правонарушение и т. п.). Люди, действительно правые и нуждающиеся в защите, во многих случаях не имеют возможности обратиться к адвокату. Да и как с них брать с чистой совестью деньги, если они пострадали от несправедливости (выселены из жилья, лишены пенсии, незаконно осуждены и т. п.). Поэтому приходится делать вывод о том, что разбогатеть на ведении абсолютно «правых» дел довольно сложно. Даниел Уэбстер заметил однажды, что хорошие адвокаты в большинстве своем честно живут, усердно работают и умирают в бедности.
