И последнее. Часто юристы допускают такую ошибку: получая на вопрос ясный и желанный ответ, они вновь пытаются выяснить у свидетеля те же самые обстоятельства. Как сказал классик: «Не троньте, что хорошо».
Вопрос семнадцатый: способы разоблачения лжесвидетельства
Насколько актуальна эта проблема, думаю, говорить нет смысла. На самом деле судебные решения выносятся не судом, а в большей степени свидетелями и экспертами, хотя они, как правило, не осознают своей роли в судьбах людей. Справедливости ради следует отметить, что нередко сами судьи манипулируют свидетелями для вынесения нужного решения.
Свидетеля не проверишь на полиграфе, хотя до сих пор этот метод не является общепризнанным и бесспорным в распознавании лжи. Можно, обладая соответствующими навыками, провести психологическую диагностику лжи свидетеля
[129], основанную в том числе на отслеживании невербальных сигналов говорящего (изменение голоса, мимики, позы; жесты и пр.). У лиц, дающих ложные объяснения, может проявляться следующая специфика устной речи: лгущие обычно говорят мягким и высоким голосом, так как при стрессе голосовые связки напряжены; проявляют чрезмерное дружелюбие; заявляют о том, что чувствуют себя неважно и ограничены во времени; заявляют о потере памяти и пр.
Тем не менее рамки судебного разбирательства часто не позволяют прибегнуть ко всему спектру психологических приемов. Например, не всегда возможна демонстрация свидетелям каких-либо предметов, оживляющих образы; разговоры на смежные темы; «подбрасывание» ложных доказательств и т. п. Особенно сложно приходится выявлять ложь при допросе несовершеннолетних, людей преклонного возраста, инвалидов или лиц, страдающих какими-либо хроническими заболеваниями, а тем более лиц, состоящих в дружеских отношениях со стороной.
Кроме того, психологическими наблюдениями на практике оспорить доказательства невозможно, так как суд не отвергнет, например, показания свидетеля лишь на том основании, что он при допросе краснел и заикался от волнения. К тому же, как отмечают психологи, от человека могут и не исходить какие-либо сигналы, если он не осознает, что говорит неправду, а полагает либо внушил себе уверенность, что говорит правду. Вместе с тем при оценке доказательств опытный судья наверняка обратит внимание на все это.
Некоторые коллеги обрушивают на допрашиваемых шквал вопросов, иногда до конца не продуманных и бессмысленных, при этом вопросы нередко задаются в повышенном тоне. Но эмоциональное воздействие на свидетелей голосом, интонацией, жестами, разъяснение последствий ложных показаний и убеждение в неправильности занятой позиции обычно пресекаются судом как неуместные и неэтичные. Я ни в коем случае не склонен считать, что ласковое обращение может склонить наглого лжеца показывать правду. Однако запугиванием свидетеля добиться правды в суде сложно, поскольку раздраженный человек похож на упрямую лошадь: он будет делать все, что угодно, кроме того, что от него требуется. Чуть что – и на дыбы. К тому же в таком состоянии свидетель может оговориться, а форсированный допрос свидетеля без предоставления ему времени для размышления может закончиться тем, что секретарь судебного заседания попросту не успеет отразить в протоколе все вопросы и ответы.
Делайте вид, что полностью доверяете свидетелю и не сомневаетесь в правдивости его показаний, задавайте вопросы вежливо и без нажима. Такое отношение к свидетелю может увлечь его в даче ложных показаний, и он может попасть таким образом в западню.
Прежде всего изучайте свидетелей по материалам дела и из других источников: некоторые адвокаты даже собирают папки с информацией по свидетелям. Это поможет выявить возможные мотивы лжесвидетельства. Если существует возможность встречи со свидетелем противника (например, посредством общих знакомых или других свидетелей), то нужно этим обязательно воспользоваться и провести беседу с привлечением технических средств, чтобы подготовиться к допросу, выявить мотивацию свидетелей и впоследствии сопоставить переданные сведения с показаниями, данными свидетелями на суде.
Поскольку оглашение показаний свидетелей и потерпевших в случае их неявки в суд не дает возможности проверки их показаний, то необходимо категорически возражать против этого (если, конечно, отсутствуют законные основания для оглашения показаний), даже если в этих показаниях ничего существенного нет: свидетель может знать больше, чем записано
[130]. Именно по названным причинам соглашаться на производство по уголовному делу в особом порядке (то есть без допроса свидетелей) следует в исключительных случаях.
В ходе допроса необходимо выявлять мотивы дачи свидетелями показаний. Свидетеля легко «выбросить» из доказательственной базы противника в случае выявления дружеских или родственных отношений его с противником либо прочей заинтересованности. По гражданским делам свидетели каждой из сторон – это в большинстве своем люди заинтересованные: родственники, знакомые, соседи одной из сторон. Причем свою заинтересованность они иногда вообще не скрывают от участников процесса и суда, рассказывая, например, о том, что со стороной по делу свидетель «дружит с детства».
Неправду в показаниях свидетелей можно высветить в редких случаях детализацией тех или иных обстоятельств, а если свидетель, напротив, акцентирует внимание на подробностях, то следует выяснить, почему он запомнил незначительные обстоятельства, оказывался ли он ранее в аналогичных ситуациях. Однако данный прием пригоден не всегда, поскольку отсутствие знаний о деталях свидетель может объяснить избирательностью памяти или давностью событий.
Адвокат должен стремиться к тому, чтобы свидетель был допрошен неоднократно, поскольку наличие противоречий в различных его показаниях может свидетельствовать о лжи. Именно поэтому в ходе следствия целесообразно ходатайствовать об очных ставках со свидетелем, а также о его дополнительных допросах. Но противоречия в показаниях свидетеля могут возникнуть в связи с разным временем допроса, и он может легко объяснить их запамятованием событий, поэтому наиболее важные противоречия – это противоречия, возникающие в ходе одного допроса. Для того чтобы не дать свидетелю возможности сгладить нестыковки в своих показаниях, целесообразно каждый раз уточнять у него, точно ли он помнит описываемые обстоятельства либо показания содержат лишь его предположение. Тем более что многие свидетели не понимают разницы между достоверным и вероятным знанием и свои версии иногда преподносят как сведения о достоверных фактах.
