Его психоаналитик чрезвычайно заинтересовался этой частью истории его жизни. «Ну, по сути, я был обделен в детстве. Знаете, они [психоаналитики] очень серьезно относятся к разлуке с матерью, полагают, что она способна привести к физическим изменениям в мозге». Возможно, его предпочтение молочных продуктов стало следствием той ситуации в детстве.
Мы продолжили обсуждать психологические мотивы Дона, и я поинтересовался его собственными отношениями с пищей, однако он заверил меня, что в течение дня все абсолютно нормально. Я спросил, есть ли у кого-то еще в его семье проблемы с едой. «У моей старшей дочери было расстройство пищевого поведения. У нее развилось сильнейшее ожирение, и она прятала еду. У нее было компульсивное обжорство. Недавно ей сделали операцию по шунтированию желудка, и это помогло ей вернуться к нормальному весу».
Дон явно неплохо разбирается в своих психологических особенностях и уж точно не стесняется заниматься самоанализом. Я спросил, что, по его мнению, стало причиной его ночного обжорства. С учетом того, насколько открыто он говорит о своих психологических травмах, я был весьма удивлен, услышав: «Думаю, это неврологическая проблема. В смысле, я рассказал вам все это про свое прошлое, потому что не могу знать наверняка. Был, однако, период, который вы назвали „несбывшейся надеждой”».
Он имел в виду период в течение одного года, когда, благодаря приему нескольких препаратов, ночное обжорство прекратилось, а затем опять дало о себе знать. «Я бы не стал называть это несбывшейся надеждой, потому что полностью исцелился, пускай и всего на год. Вот почему я думаю, что здесь какая-то химическая составляющая: потому что это сразу же прекратилось».
Позже он снова вернулся к этой своей теории: «На то, что здесь замешана химия, указывает и постоянство проблемы. Конечно, иногда бывает хуже, иногда лучше, однако независимо от того, пью я или не пью, в депрессии я или в нирване от влюбленности в свою вторую жену, обжорство по ночам продолжается».
За все эти годы Дон наблюдался у ряда врачей.
«Когда был в Штатах, я отправился в центр лечения расстройств сна в Атланте. Чего они только не испробовали! Мне назначили снотворное, однако потом я сообщил, что от него стало только хуже. Тогда они прописали мне „Риталин”, ну или что-то схожее с „Риталином”, и это решило проблему, потому что я совсем не мог уснуть. В общем, ничего не помогало. Тогда они там отчаялись и сказали мне: „Что ж, ну ты же бросил курить. Когда будешь готов, бросишь и это”, – меня это немного взбесило».
Несколько лет спустя он пришел к другому врачу-сомнологу, уже в Бельгии. «Они никогда ни о чем подобном не слышали», – сказал Дон.
Больше всего он жалеет о том, что не стал говорить про свое обжорство во сне раньше. Лишь после многих лет страданий он обратился к врачу по поводу своих проблем со сном, спустя много лет после того, как его расстройство было описано в медицинской литературе. «Мне жалко, что я не стал об этом говорить. А ведь эта болезнь и попала [в руководства по диагностике] только тогда, когда люди стали о ней говорить». Ему кажется, что его молчание способствовало отсутствию знаний об этом расстройстве.
* * *
В последнее время Дон заметил небольшое изменение. Помимо обжорства во сне, с которым так и не удается справиться, появилось обжорство наяву: он теперь иногда посреди ночи просыпается и ест. «Я полностью просыпаюсь, однако совершенно не могу противиться желанию есть». По его словам, спросонья у него такое чувство голода, что если он не поест, то больше не может уснуть. «Если со мной рядом жена, то она говорит мне: «Ложись обратно», – однако пять минут спустя мне снова приходится встать, [чтобы поесть]».
Появившийся у Дона синдром ночного обжорства отличается от связанного со сном расстройства пищевого поведения, от которого он страдал ранее. В отличие от связанного со сном расстройства, синдром ночного обжорства носит компульсивный характер и проявляется в полном сознании, а не в глубоком сне. Пациент полностью отдает себе отчет в действиях, однако не может остановиться.
Вместе с тем это может быть связано с периодическими движениями конечностей, которые я обнаружил во время его исследования во сне. Каждый раз, когда Дон проводил ночь в нашей лаборатории сна, мы замечали у него одновременно и выраженный синдром периодического движения конечностей – во время одного из исследований он пнул ногой 110 раз за ночь, – и умеренное апноэ во сне. Исследование во сне также показало, что он регулярно «просыпается» из состояния глубокого сна с полной дезориентацией и последующим возвращением ко сну, что обычно наблюдается при сомнамбулизме. Кроме того, мы стали свидетелями того, как он несколько раз полностью просыпался, съедал банан, а затем снова засыпал.
Ночное обжорство тесно связано с синдромом беспокойных ног, зачастую соседствуя с синдромом периодических движений конечностей, и это не просто способ чем-то занять себя, пока не спишь. Оно редко наблюдается у людей с классической бессонницей, хотя они и бодрствуют гораздо дольше.
Ряд исследователей указывает на определенное сходство между синдромом ночного обжорства и синдромом беспокойных ног. В обоих случаях возникает навязчивое желание, которое нужно удовлетворить.
В случае с СБН возникает желание подвигаться, которое все нарастает и нарастает, пока человеку ничего не остается, кроме как ему поддаться. Точно так же при синдроме ночного обжорства возникает непреодолимое желание поесть, нарастающее, пока не будет удовлетворено. На самом деле лечение СБН зачастую приводит к улучшению и состояния при синдроме ночного обжорства. Мы уже говорили, что стандартное медикаментозное лечение при СБН – агонисты дофаминовых рецепторов – может способствовать ночному обжорству, подобно тому как эти препараты порой способствуют другим видам компульсивного поведения, таким как покупки, азартные игры или гиперсексуальность в течение дня. Тем не менее имеются некоторые доказательства эффективности агонистов дофаминовых рецепторов и в лечении синдрома ночного обжорства, а также доказательства того, что это компульсивное поедание пищи по ночам является следствием нарушения циркадных ритмов, вызванного самим синдромом беспокойных ног.
Расстройство пищевого поведения во сне, проявляющееся во время глубокого сна, само по себе тоже тесно связано с синдромом беспокойных ног. Причем обжорство по ночам во сне и наяву невероятно часто сопутствуют друг другу: примерно половина всех пациентов с расстройством пищевого поведения во сне страдают и от синдрома ночного обжорства, что указывает на наличие некой общей причины явлений. Это две разные болезни. Если о проявлениях первой человек ничего не помнит и зачастую ест по ночам то, чего бы никогда не стал есть днем, а то и вовсе что-то несъедобное, то вторая проявляется в полном сознании и уже без желания съесть что-то непривычное. С другой стороны, вполне возможно, что эти расстройства являются различными видами одного и того же заболевания: нарушения циркадных ритмов, связанных с употреблением пищи; некого сбоя системы неврологического подкрепления от еды, который по-разному проявляется, в зависимости от того, спит человек или бодрствует.
