«Все началось, как только мне исполнилось четырнадцать, – рассказывает он. – Мы с классом поехали кататься на лыжах в Серр-Шевалье [французский горнолыжный курорт рядом с итальянской границей]. Поездка выдалась кошмарной. Мы попали в сильную снежную бурю. Автобус на шесть-семь часов застрял посреди трассы. Ни еды, ни воды; нас было сорок или пятьдесят человек. Никакой связи. Мы добрались до гостиницы в два часа ночи. Все были измождены. Но мы приехали кататься на лыжах, так что на следующий день встали в восемь утра и отправились на склон».
Следующие несколько дней были невероятно загруженными. Джейми с друзьями катались на лыжах, коньках, санях и поздно ложились спать. Он вспоминает: «В один из дней на меня накатила сильная сонливость, так что я не пошел кататься. Я думал, что дело в обезвоживании, так как пил мало воды. Зато пил много „Кока-Колы”, которой явно было недостаточно. Я был очень уставшим, так что лег спать».
В тот раз он был не одинок. Еще несколько мальчиков почувствовали переутомление и тоже решили в тот день отдохнуть в своих комнатах. Тем не менее даже после сна Джейми продолжал испытывать сонливость, и, когда его друзья вечером пошли на каток, он предпочел остаться в кровати. «И два часа спустя, когда они [его соседи по комнате] вернулись с катка, я проснулся – в комнате было битком народу. Они подшутили надо мной. Это был один из тех приколов, что устраивают четырнадцатилетние подростки, они еще использовали взбитые сливки. Я проснулся и был в полной дезориентации. Я сильно разозлился на ребят, которые это сделали. Помню, что чувствовал себя в полной прострации».
Тем не менее, несмотря на недомогание, на следующий день Джейми решил кататься на лыжах. «Я отчетливо помню, как сел на подъемник с мыслью: „Что-то не так”, – и уснул прямо там». Джейми рассказывает: «Это были несколько весьма не простых дней, я чувствовал себя неважно. Я подумал, что мне просто нездоровится, что я что-то подцепил. И потом проспал в автобусе всю обратную дорогу до аэропорта. Когда мы добрались дотуда, у меня снова была дезориентация, и я отстал от группы. Я не понимал, где нахожусь, не понимал, что происходит».
По возвращении домой у Джейми проснулся зверский аппетит. «Я сел ужинать. И ел очень-очень быстро. Помню, как родители сказали: „Не спеши!” Они расспрашивали меня о поездке и сердились, потому что заплатили кучу денег, чтобы я туда поехал, а я все молчал. Ничего не говорил».
Рассказ продолжил Джок, отец Джейми. «Как обычно по воскресеньям, мы отправились играть в регби. Мы оставили его дома. Когда вернулись вечером, он все еще спал. Джейми все не вставал. Мы подумали, что он так много спит из-за обезвоживания; ну или что он ударился головой, и у него легкое сотрясение. Как бы то ни было, мы поняли, что что-то не так». Ориэль, его мать, рассказала о его состоянии.
«Отсутствующий взгляд. Большие зрачки. Просто смотрит перед собой и никак не реагирует». Тогда-то родители Джейми решили, что пора везти его в больницу.
В отделении неотложной помощи первичное обследование не выявило никаких проблем, и врачи решили, что у Джейми какое-то психическое расстройство. Ориэль вспоминает, как их расспрашивали врачи: «Они прямо выпытывали у него, какие наркотики он принимал. В итоге сын сказал: „Я принял «Нурофен”, потому что у меня болела голова», – смеется она. – Он выдавил это из себя. Но потом врач сказал, что за девять лет его работы здесь он видел детей в подобном состоянии только после сексуального насилия над ними».
Джок до сих пор с ужасом вспоминает этот момент. «Разумеется, нас его слова встревожили. Мы жутко перенервничали».
В конце концов спустя несколько часов родителям Джейми разрешили забрать сына на ночь домой, однако им было велено привезти его в больницу на следующий день. Джейми вспоминает, как лежал на кровати в палате и наблюдал за прилетающими в Хитроу самолетами. «Меня поместили под наблюдение как потенциального самоубийцу. За мной присматривал весьма чудаковатый мужчина. Я провел там какое-то время, ел ужасную еду и много смотрел телевизор, толком ничего не делая. Не помню, чтобы я так много спал. Помню только, как ко мне пришли родители, а я остервенело ел принесенное ими печенье».
За следующие несколько дней Джейми сделали люмбальную пункцию, МРТ и ЭЭГ. Он помнит, как его разлучили с семьей для психиатрического обследования. «Тут я не на шутку испугался, – вспоминает он. – Кое-что из сказанного мной было совсем для меня не характерно. Я говорил, что хочу покончить с собой и подумываю сделать это аэрозольным баллончиком. Я не думал о том, что говорю». Вскоре после этого Джейми и его родным сообщили диагноз.
Врачи решили, что у Джейми развилось заболевание под названием PANDAS
[11] – редкое аутоиммунное неврологическое расстройство, провоцируемое стрептококковой инфекцией горла. Антитела, выделяемые организмом для борьбы против стрептококков, атакуют участок мозга под названием базальные ядра, что приводит к психическим симптомам, а также ряду неконтролируемых движений. Для Джейми и его семьи этот диагноз стал облегчением. Его лечили антибиотиками внутривенно, и несколько дней спустя подросток постепенно пришел в себя. Еще через пару недель вернулся в школу.
Джок продолжает: «Очевидно, диагноз PANDAS не был окончательным. Было понятно, что врачи не уверены, однако в тот раз это всех устроило. Сыну стало лучше, и мы вздохнули с облегчением. Наш Джейми снова был с нами».
Жизнь для мальчика и его семьи быстро вернулась к норме, и вскоре они позабыли о случившемся. Джейми продолжал усердно учиться и играть в регби, теперь уже в местном клубе, у него была очень насыщенная жизнь. Все снова стало нормально.
Через год и месяц после того первого случая Джейми отправился с друзьями на вечеринку. Игроки в регби не славятся воздержанием от спиртного, так что я спросил у него, пил ли он. «Я никогда не злоупотреблял алкоголем, но немного выпил на вечеринке и вернулся домой довольно поздно. На следующее утро все повторилось, так что я проспал весь день в комнате, закрыв окна шторами». Когда его родители вернулись домой, им сразу же стало ясно, что что-то не в порядке. Он снова был очень сонным. Ориэль сказала: «Это очень напоминало то, что было с ним раньше. Снова этот отсутствующий взгляд. Так что мы сразу же повезли его в больницу…»
«…Чувствуешь себя странно, когда заходишь в отделение неотложной помощи с таким взрослым парнем, – с виду он в порядке, и приходится объяснять, что он ничего не говорит, не реагирует на окружающее».
На этот раз госпитализация прошла не лучше. Его заперли в палате, куда то и дело заходили врачи. «Один врач, детский психиатр, был очень грубым, – вспоминает Джок. – Он зашел к сыну в палату и заявил: „Острый психоз!” – и сразу же вышел».
Следующие десять дней Джейми оставался в больнице. Он вел себя поразительно ненормально. «[Он] ел словно сумасшедший, – сказал Джок. – Мы не могли оставить его наедине с упаковкой печенья. К нему снова пришли из службы психиатрической помощи, а у него как раз была пачка печенья. Он махом всю ее слопал, врачи были шокированы». У Джейми остались кое-какие воспоминания о том случае. «Я был очень сварливым, когда меня пришли навестить бабушка с дедушкой. Все непривычное мне не нравилось. Я не мог говорить. Помню, как общался со своей мамой с помощью приложения на ее телефоне. Я много ругался. Меня спросили, что я хотел бы поесть или выпить, и я сказал: „Гребаную воду!”».
