И вдруг каким-то невероятным образом спустя несколько лет это случилось. Великолепные бронзовые двери, богато украшенные, были открыты – и я вошла в Парфенон. В храме был кессонный потолок, все скульптуры на метопах, фронтонах и фризах искусно отреставрированы. Внутри храм оказался огромным, а центральная фигура, покрытая слоновой костью и золотом, возвышающаяся надо всем более чем на двенадцать метров, изображала Афину Парфенос работы Фидия. И мне это не снилось! Но, справедливости ради, я и была не в Афинах. Все это происходило в Нэшвилле, штат Теннесси.
Сначала я не понимала, как относиться к этому Парфенону. Мне казалось, что это шутка. Но если так, почему никто не смеется? Я было попыталась поделиться своими сомнениями с охранником у входа в храм, но он, казалось, искренне верил, что эта копия Парфенона лучше оригинала, ведь в ней появились недостающие фрагменты и она не осыпалась, как тот Парфенон, что в Афинах. «Смотрите, – сказал он, распахивая одну из створок. – Двери открываются». Я посмотрела на него с недоверием. Неужели никто не заметил, что Парфенон в Афинах стоит на вершине холма, а этот – на равнине, покрытой газоном? А где же камни? А как же ощущение чего-то построенного на священной вершине? Где очертания храма на фоне лазурного неба? В Афинах вы замечаете Парфенон еще издали, на подъезде к городу, а тут, скорее, бросаете оторопелый взгляд, пока проезжаете мимо.
Мне это напомнило случай, когда я смотрела на Белый дом через окно автомобиля: вместо внушающего трепет оплота демократии я увидела длинный, низкий жилой дом с широкой лужайкой.
В одном чудесном книжном магазине с очень подходящим названием «Парнас» я познакомилась с женщиной по имени Линн Бахледа. «Вы просто обязаны посмотреть на наш Парфенон», – сказала она. Нэшвилл называет себя Афинами Юга, здесь много колледжей и университетов – настоящее средоточие ученой мысли, как в Афинах. Греческий орнамент меандр – главный элемент декора публичной библиотеки, построенной архитектором Робертом Стерном (в честь Афины ее даже называют Атенеум). Гипсовую копию Парфенона впервые построили в городе в 1897 году, к столетию вхождения Теннесси в число Соединенных Штатов. Это была одна из нескольких построек (наряду с пирамидой и колесом обозрения), которые, по словам Линн, «должны были принести в Нэшвилл культурные обычаи других стран и послужить хорошим аттракционом для туристов, продемонстрировав чудеса нашего века». Все это было похоже на Всемирную выставку 1851 года в викторианском Лондоне или в Нью-Йорке 1964 года. «Наш Парфенон обладает определенной ценностью, – сказала Линн. – Он показывает Нэшвилл с хорошей стороны, как бы говоря, что мы хотели бы воссоздать здесь Парфенон. Это единственное место на земле, где вы можете почувствовать архитектурный объем и визуальный баланс оригинала, пусть и с совершенно иной атмосферой».
В пятидесятые, будучи ребенком, Линн любила ходить в Столетний парк. Там было озеро с утками, утопленный сад
[104], истребитель и паровоз. Отец Линн был учителем латыни, но также изучал греческий язык, поэтому у них в семье наблюдался некий уклон в сторону классики – их собаку породы боксер звали Психея. Школьники клали монеты в ящик для пожертвований, стоящий в храме, чтобы собрать деньги на статую Афины. И к 1982 году, тридцать лет спустя, у них было достаточно денег для продолжения проекта. Местный скульптор по имени Алан ЛеКуайр выиграл конкурс, а подруга Линн, Энни Фриман, позировала для статуи. «В ее облике были красота, стать и настоящая сила», – рассказывала Линн. Энни, художница и автор песен, была в восторге от ЛеКуайра. По ее словам, создавать фигуру Афины было «все равно что пытаться воспроизвести статую Свободы по сувениру».
Лучшее описание монументальной статуи Афины, известное нам сегодня, принадлежит Павсанию (середина II века нашей эры). «Статуя сделана из слоновой кости и золота, – писал он (в переводе Питера Леви). – На ее шлеме, в самом центре, сфинкс, а по бокам грифоны… Афина стоит вертикально, на ней туника длиною почти до пят, а на груди – голова Медузы, вырезанная из слоновой кости. На ее ладони стоит фигура Ники Самофракийской размером в 2,5 метра, в руке копье, а у ног лежит щит, возле которого свернулась змея; возможно, это Эрихтоний» – змей, произошедший от семени Гефеста, который является мифологическим предком афинян.
ЛеКуайру потребовалось восемь лет, чтобы закончить статую. Сначала он изучал строительные материалы, потом провел исторические исследования, написав выдающимся археологам, например Брунильде Сисмондо Риджуэй из колледжа Брин-Мор, автору нескольких книг по греческой скульптуре архаического и эллинистического периодов. Вместо того чтобы объявить Афину в Нэшвилле скульптурным недоразумением, Риджуэй увидела в ней прекрасную возможность понять, как Фидий построил оригинальную статую около 450 года до нашей эры. Конечно, ЛеКуайр съездил в Афины и измерил основание того места, где стояла Афина Фидия. Он также изучил небольшую римскую копию его статуи, выполненную в III веке нашей эры и известную как Афина Варвакион (хранится в Национальном археологическом музее Афин). Он объездил Пелопоннес, посещая места, связанные с Афиной, в надежде, что она явится ему. В каком-то смысле он попытался стать подмастерьем Фидия, хоть и отделенным от него столетиями. ЛеКуайр восхищался естественными позами и драпировкой кариатид на Акрополе. В итальянской Брешии он увидел голову женщины из пентелийского мрамора
[105]. Скульптура была датирована V веком до нашей эры и могла быть создана Фидием – она и подсказала ему идею головы Афины.
Чтобы убедиться, что копия Парфенона сможет выдержать вес монументальной статуи, строители отлили четыре гигантских бетонных пилона, которые опустили в известняк, коренную подстилающую породу Нэшвилла. Высота статуи Афины равна четырехэтажному дому. Ее каркас – стальная арматура, обшитая панелями из гипсовой смеси, армированной измельченным стекловолокном. «Работа проходила за занавесом», – вспоминала Линн, так что, когда в 1990 году статуя была готова, она стала «волшебным откровением». Голова, правда, получилась слишком большой, но в противном случае при взгляде снизу она казалась бы булавочной головкой. Рядом с головой фигурка Ники – крылатой богини победы, размером 1,83 метра, которую Афина держит на ладони, – смотрится как баскетбольная награда. Стоя у подножия статуи, вы видите только одно: монументальные пальцы ног. Энни Фриман ведет себя очень сдержанно, не кичится тем, что позировала для самой большой статуи в мире, стоящей в помещении, и с удовольствием отдает должное другим моделям. Говорят, что ЛеКуайр взял за образец ноги другой женщины, чтобы правильно вылепить пальцы Афины. «И грудь у нее тоже не моя», – делится Энни. Ей нравится думать, что не только ее нос («У меня не эльфийский нос»), но отчасти и сама поза, и энергия нашли свое отражение в статуе. Девушке было приятно, когда скульптор сказал ей, что выбрал ее за «силу характера». Губы Афины, кстати сказать, копируют губы Элвиса Пресли.
