Книжку Макдауэлла я проглотил за несколько часов. По большей части автор убеждал людей отнестись к Иисусу и вере в него серьезно: что ж, в этом меня убеждать не требовалось. Больше всего поразила меня глава вторая: «Чем отличается Иисус?» Здесь Макдауэлл защищал тезис, что Новый Завет описывает Иисуса как Бога. Закончив книгу, я решил перечитать эту главу еще раз, внимательно и критично.
Многие аргументы Макдауэлла показались мне неубедительными. Он не рассматривал другие возможные объяснения. Например, он цитирует Мф 16:16, где Петр восклицает, что Иисус – «Сын Бога живого», и из этого делает вывод о божественности Иисуса. Но еще в раннем детстве я усвоил возражение на это: «сыновьями Божьими» в Библии называются многие – и Адам, и Соломон, и даже безымянные странники
[56]. В самом деле, Библия учит, что все мы можем стать сынами Бога, а иной раз заходит так далеко, что даже называет людей «богами»
[57].
В других местах Макдауэлл цитировал Матфея и Луку, доказывая, что Иисус обладал свойствами Бога, например всемогуществом; но и это меня не убеждало
[58]. Верно, все евангелисты рассказывают, что Иисус творил чудеса, но мусульмане знают этому простое объяснение: все это Иисус творил по воле и с позволения Бога, а не благодаря какой-то присущей ему собственной силе. Так говорит Коран
[59], и я давным-давно выучил наизусть библейские стихи, гласящие, что все дела Иисуса – от Отца, и без Бога он не смог бы творить ничего
[60]. Как мусульманин, натренированный на споры с христианами, я не находил в большинстве аргументов Макдауэлла ничего для себя нового. Эти аргументы я научился опровергать давным-давно.
Впрочем, Макдауэлл сумел убедить меня в одном: в Евангелии от Иоанна есть стихи, которые я привык использовать для опровержения божественности Иисуса, однако есть и другие, изображающие Иисуса во вполне «божественном» свете. Например, Иисус говорит: «Кто не чтит Сына, тот не чтит и Отца»
[61]. Один раз ученик обращается к нему как к «Богу», и Иисус хвалит его за это
[62]. Этих цитат я прежде не слышал, и в мою картину мира они не укладывались. Такого просто не могло быть. Не мог Иисус ни сам говорить, ни позволять говорить такие вещи… по крайней мере, тот Иисус, которого я знал.
Я начал обдумывать эти новые стихи, пытаясь как-то примирить их с теми, которые выучил еще ребенком. Я ходил по библиотеке взад-вперед и размышлял:
«Как же все это совместить? В Коране тоже есть стихи, на первый взгляд противоречащие друг другу, однако Абба или имам всегда могут объяснить, что это значит. А найдется ли в джамаате кто-нибудь, кто знает Библию так же, как Коран?»
Вдруг мысль, что зудела где-то в глубине моего сознания во все время чтения книги Макдауэлла, вырвалась на поверхность. Словно человек, который рассматривал мозаику камешек за камешком, а затем отступил на шаг и увидел картину целиком, я внезапно понял, что все это время упускал.
Ведь Библия и Коран не похожи друг на друга. Совершенно не похожи! Почему же я пытаюсь одинаково их толковать?
Ведь Библия и Коран не похожи друг на друга. Совершенно не похожи! Почему же я пытаюсь одинаково их толковать?
Содержание Корана Мухаммад диктовал писцам на протяжении двадцати трех лет. Только после его смерти Коран был собран в единую книгу. Бок о бок в нем стоят слова, в реальности разделенные годами или даже десятилетиями, часто не имеющие между собой никакой видимой связи. В результате, истолковывая отдельные тексты Корана, мусульмане практически не обращают внимания на то, что их окружает. Контекст этих стихов они ищут в исторических комментариях, хадисах, называемых асбаб-ан-нузуль.
Повествование Корана столь фрагментарно, что лишь у одного сюжета – у истории Иосифа – там имеются начало, середина и конец. Все прочие истории начинаются где-то на середине и так и не доходят до конца. Неудивительно, что для того, чтобы понять Коран, требуются толкования учителей!
Асбаб-ан-нузуль – корпус исламской литературы, посвященной обстоятельствам появления тех или иных откровений Корана.
Но, начав вместе с книгой Макдауэлла читать Библию, я вдруг понял, что Евангелия – это связные повествования, существующие в собственном контексте. Чтобы понять, о чем рассказывает Евангелие, не нужны комментарии. Библия доступна каждому.
Следовательно, и мне, чтобы составить мнение о Евангелии, не следует сосредотачиваться на отдельных стихах, как обычно поступаем мы с Кораном. Мне нужно прочесть Евангелие целиком, понять намерения и темы автора – и позволить книге говорить самой за себя.
Вооруженный этой новой точкой зрения, я решил прежде, чем пытаться истолковать Евангелие от Иоанна, прочесть его от начала до конца. Я сел поудобнее и открыл первую главу от Иоанна в Библии Аббы.
Первые же ее слова поразили меня до глубины души.
«В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог. Оно было в начале у Бога. Все чрез Него начало быть, и без Него ничто не начало быть, что начало быть»
[63].
Вот так. Точка. Я вчитывался в эти строки, перечитывал их снова и снова, пытаясь найти им какое-то иное объяснение. Но никакого иного объяснения не было. Стихи ясно гласили: Бог создал мир посредством Слова, это Слово было совечно Богу, оно и было Сам Бог, хоть в каком-то смысле и отделено от Него.
Этим «Словом» был, очевидно, Иисус – не только потому, что об Иисусе повествует Евангелие от Иоанна, но и потому, что Словом Божьим именует Иисуса Коран
[64]. Кроме того, стих 14 практически не оставлял места для сомнений: «И Слово стало плотию и обитало с нами, полное благодати и истины; и мы видели славу Его, славу, как Единородного от Отца». Кто это может быть, кроме Иисуса?
Не веря своим глазам, я отложил Библию и снова принялся ходить взад-вперед, стараясь собраться с мыслями. Это первая глава от Иоанна, пролог к его книге. Как и введение в современных книгах, пролог задает оптику, сквозь которую следует читать все последующее. Как будто Иоанн говорит: «Читая это Евангелие, имейте в виду, что Иисус совечен Отцу и вместе с Ним творил мир».
Именно в этом контексте я должен понять и разрешить противоречия в других частях Евангелия. При всех трудностях, которые мне встретятся, я должен помнить: Иисус – Бог.
