Ответ Эрмана красноречив:
– Текстуальные разночтения в рукописной традиции Нового Завета не касаются основ христианского вероучения.
Даже этот скептический, но добросовестный исследователь Нового Завета вынужден признать: ни одному из ключевых догматов христианства разночтения в текстах не угрожают. Многие атеисты и мусульмане, следующие путем Эрмана, чрезвычайно преувеличивают его утверждения и доходят до такого, чего он сам никогда не говорил.
История текстов Нового Завета богата и увлекательна. Но, когда оседает пыль, мы можем быть уверены: то, что имеется у нас сейчас – это в целом (да и в подавляющем большинстве частностей) именно то, что было написано тогда.
Мой друг Набиль Куреши открыл эту истину самостоятельно. С тех пор как я познакомился с ним – это случилось вскоре после его обращения, – не устаю удивляться его серьезному отношению к истине, остроте ума и такому живому, сердечному отношению к Богу, какое встречал до сих пор лишь у немногих. Меня восхищает его энтузиазм, готовность искать истину и узнавать Бога любой ценой, его мужество перед лицом противодействия со стороны семьи и друзей. Молюсь о том, чтобы эта книга, его духовная автобиография, с помощью Духа Божьего многих привела ко Христу.
Ключевые моменты
Майкл Ликона
Комментарий к части IV: «Путь к Кресту»
Майкл Ликона – преподаватель богословия в Баптистском Университете Хьюстона и автор новаторской книги «Воскресение Иисуса: новый историографический подход». Он много раз вел публичные дебаты с известными агностиками и мусульманами и выступал более чем в пятидесяти университетах мира.
Всем нам порой приходится принимать решения, которые обнажают нашу суть и определяют собой дальнейший ход нашей жизни. Такие моменты мы называем «ключевыми». Цезарь решил перейти Рубикон, зная, что это повлечет за собой гражданскую войну в Риме. Дитрих Бонхеффер решил принять участие в заговоре с целью убийства Гитлера, зная, что его действия нравственно оправданны, но в то же время понимая, что этот план может стоить ему жизни.
Иисус в Гефсиманском саду с ужасом ожидал предстоящих пыток и жестокой казни. Ему предстояло решить, отступить – или шагнуть навстречу испытанию. Любой в подобных обстоятельствах захотел бы бежать; Иисус не скрыл от нас, что этого желал и Он. Но еще Он сознавал, что самая цель бытия Его в этом мире – в том, чтобы перенести это испытание. Поэтому Он решил не бежать (Мк 14:32–15:39; Ин 18:1 – 19:30). Это был ключевой момент в жизни Иисуса – момент, изменивший весь мировой порядок.
Когда я познакомился с Набилем, ни он, ни я не подозревали, что вскоре переживем ключевые моменты своей жизни. Путешествия, в которые оба мы скоро отправились, были довольно схожи. Для начала, оба мы выросли в семьях, где серьезно относились к религии. С самых юных лет обоих нас снедало желание узнать Бога и угодить Ему. Оба мы были готовы следовать за истиной, куда бы она нас ни привела. И каждый искренне верил, что уже следует за истиной, в отличие от другого.
Мое путешествие началось в 2003 году, когда я начал готовить докторскую диссертацию. Мне захотелось посмотреть на воскресение Иисуса под другим углом – используя стандартные методы исторического исследования. Я начал читать литературу по философии истории и историческому методу – и довольно скоро зашатались мои личные предубеждения. Я хотел, чтобы воскресение Иисуса стало доказанным фактом. Однако методическая литература сообщала, что такая цель может серьезно подорвать объективность моего исследования. Разумеется, скептики сталкиваются с той же проблемой, только с другой стороны: они стремятся доказать, что Иисус не воскресал. Наши предрассудки, если не замечать их и не учитывать, так сильно влияют на ход исследований, что мы почти всегда приходим именно к тому заключению, которого хотели.
С начала исследования прошло около года, и моя цель при написании диссертации изменилась. Теперь я стремился уже не доказать воскресение Иисуса; я был поглощен желанием выяснить, что же откроет беспристрастное исследование, если я смогу максимально отрешиться от своих предрассудков. Я участвовал во множестве публичных дискуссий со скептиками по вопросу: «Воскрес ли Иисус?» – и перед каждой дискуссией просил Бога открыть мне истину.
Наши предрассудки, если не замечать их и не учитывать, так сильно влияют на ход исследований, что мы почти всегда приходим именно к тому заключению, которого хотели
– Если я на неверном пути, – молился я, – пожалуйста, покажи мне мою ошибку! Смири меня, если нужно. Разбей предубеждения, что мешают мне увидеть правду. Я просто хочу следовать за Тобой, Господи, даже если Ты – не Тот, кем я Тебя считал!
Поскольку большинство моих оппонентов были известные ученые, люди высокообразованные, лениться мне не приходилось. Я должен был внимательнейшим образом изучать и сами фактические данные, и то, как их могут использовать противники. На дебатах нельзя было просто отвечать: «Ваши аргументы меня не убеждают». Необходимо было предъявить причины – и основательные причины – слабости или неполноты их аргументации. Так что дебаты заставили меня тщательно продумать практически все детали и возможные вопросы в связи с воскресением Иисуса. Путешествие мое оказалось нелегким; проверка своих убеждений и расставание с предрассудками часто были мучительны. Но через пять с половиной лет путешествие завершилось:
я пришел к выводу, что воскресение Иисуса подтверждается историческими данными намного более надежно, чем любая конкурирующая гипотеза
[125]. Решение искать истину и следовать за нею, куда бы она меня ни привела, и решение употребить все силы, чтобы очиститься от предрассудков, стали ключевыми моментами моей жизни. Теперь я остаюсь последователем Иисуса не потому, что меня так воспитали, а потому, что исторические свидетельства убедительно подтверждают: Его воскресение из мертвых – реальное историческое событие.
Набиль начал свое путешествие в уверенности, что свидетельства подтверждают правоту исламской веры. Он шел неустанно и, насколько я могу судить, честно и с открытыми глазами. Набиль страстно желал, чтобы истиной оказался ислам. В этой религии он вырос и гордился тем, что он мусульманин. Кроме того, он безмерно любил своих родителей и не хотел причинить им скорбь или стать причиной позора для них в мусульманской общине; а если бы Набиль оставил веру, в которой был воспитан, и стал последователем Иисуса, и то и другое было бы неизбежно. Жители Запада, далекие от ислама, редко об этом думают: в нашей культуре понятие общественного позора не играет такой роли. Однако, как и я, больше всего Набиль хотел искать и найти истину, пусть даже она и привела бы к нежелательным последствиям. И действительно, если принять, что наше решение об Иисусе, с большой вероятностью, определит нашу судьбу в вечности – сможем ли мы удовлетвориться чем-то меньшим, чем серьезный поиск истины? Путешествие Набиля, быть может, заняло меньше времени, чем мое, но было не менее мучительно. Когда Набиль обнаружил, что убедительные свидетельства божественности Иисуса – Его слова о том, что Он Сын Бога небесного, смерть через распятие и воскресение из мертвых – выдерживают самую придирчивую критику и скептиков, и исламских ученых, он принял решение идти за истиной и стать последователем Иисуса. Это и стало ключевым моментом его жизни.
