– Мебель Фреда довезли? Все хорошо?
Когда я подтвердил, что все в порядке, мне сообщили, что Фред хочет, чтобы ее немедленно доставили к нему домой. Ну спасибо!
Возникла проблема: на микроавтобусе Queen Productions я поехать не мог, потому что его отвезли в автосервис. Но это не отговорка – кровать Фреда нужно доставить немедленно, настаивал Пол Прентер.
Дотащившись обратно через весь Лондон до «Эдвин Ширли Тракин», я взял у них напрокат фургончик «Фольксваген». С помощью Джобби я все-таки довез кровать Фреда до его дома… после чего мне сказали, что мебель нужно поставить в квартиру Мэри на другом конце улицы!
К этому времени я был уже совершенно измотан после двух дней переездов практически без сна. В квартиру мебель заносили водитель Фреда и другие дюжие парни, так что я сказал Джобби, что припаркую фургон за углом, чтобы избежать штрафа за двойную парковку, и буду ждать его там. Уже темнело, так что я решил проверить, как работают фары фургона – включил их, потом выключил. Я закурил сигарету и откинулся в кресле, чтобы наконец расслабиться, но тут в боковое стекло внезапно постучал серьезного вида мужик. Я недоверчиво посмотрел на него – я уже слишком устал, чтобы проявить какие-нибудь другие эмоции. Когда он показал какой-то официальный полицейский документ, я опустил стекло.
– Это ваша машина, сэр?
– Нет.
– Что вы здесь делаете?
– Жду одного человека… а что?!
– Назовите ваше имя и адрес.
Я назвал свое имя и адрес офиса Queen Productions; вокруг фургона тем временем появилось еще несколько зловещих ребят в гражданской одежде. Они проверили по радио машину и меня самого, чтобы узнать, не был ли я ранее судим, а затем приказали выйти из фургона и отдать ключи. Я запротестовал – мне совсем не нравилось такое обращение… БАХ! Меня припечатали к борту фургона, и я услышал звук, с которым на листовом металле появляется силуэт человека. Потом мне очень громко крикнули прямо в ухо:
– Вы как хотите – по-хорошему или по-плохому?
Ну, ладно, давайте по-хорошему. Я открыл кузов фургончика, он был совершенно пуст, не считая обрывков картонных коробок. Один полицейский забрался внутрь и тщательно все осмотрел, а другой в это время проверял кабину. Тут пришел Джобби, и его тут же спросили, знает ли он меня и может ли подтвердить мое имя и адрес.
Он дал им мой домашний адрес!
Отлично! Теперь меня могли еще и привлечь за предоставление ложной информации. Однако после нескольких торопливых фраз по радио полиция потеряла к нам всякий интерес и удалилась так же быстро, как прибыла. Как я позже узнал, это были офицеры из особого отдела: совсем недавно в иранском посольстве, располагавшемся в Кенсингтоне, в паре минут от дома Фреда, захватили заложников, так что полиция проверяла все, что казалось подозрительным. То, что я мигнул фарами в одном из переулков Кенсингтона поблизости от разгромленного посольства, показалось им достаточно подозрительным.
Дом – это где?
Несмотря на стычку с госбезопасностью, вернуться в Лондон было приятно: люди говорили на нормальном английском языке, а по телевизору шли понятные передачи. Лондон был нашим домом… ну, по крайней мере, местом, где мы все иногда жили в перерывах между лихорадочными гастрольными и студийными графиками Queen. Когда группа не гастролировала, музыканты редко расслаблялись: не считая обычных домашних дел, они сочиняли песни, давали интервью, устраивали фотосессии, спорили, планировали, думали и тратили деньги. Мне постоянно звонили по бытовым и профессиональным делам: я должен был искать новые музыкальные и технические приборы, вывозить садовый мусор, привозить прекрасные декоративные безделушки домой к Фреду или Роджеру, всякие новые и антикварные вещи к Брайану, и все, что угодно, в том числе раковину для ванной комнаты и подходящий к ней французский гарнитур – к Джону.
Мне даже приходилось ремонтировать телефон Фреда и его древний проигрыватель грампластинок.
– Ну разве он не чудесный? – ворковал Фред, обращаясь к Мэри Остин.
Мэри тоже была чудесной; рядом с этой прекрасной леди приятно было находиться. В общем-то, все жены, подруги и партнеры «квинов», включая Дэвида Миннса, Джо Фанелли и Джима Хаттона, очень сердечно относились к техникам. Им нравилось выпивать и смеяться, как и большинству из нас, и они всегда были готовы поболтать, где бы мы сейчас ни находились.
В 1976 году, после альбома A Night At The Opera, музыканты наконец заработали достаточно денег, чтобы переехать из съемных квартир и погрузиться в мир ипотечных кредитов и владения недвижимостью. Фред купил большую двухэтажную квартиру на улице Стаффорд-Террейс в Кенсингтоне (в нескольких минутах езды от его старой квартиры на Холланд-Роуд), и меня попросили перевезти его «вещички». Какая честь.
На пути к Фреду меня остановила полиция (со мной это вообще частенько случалось) близ знаменитого театра «Рэйнбоу» на Севен-Систерс-Роуд. Я ехал по полосе для общественного транспорта, что было не по правилам – а длинные волосы и неухоженный вид лишь подтверждали мою виновность.
Закон о выделенной полосе для общественного транспорта вышел недавно; за нарушение, конечно, полагались не тюремный срок и не казнь через повешенье, но 10 фунтов штрафа в 1976 году – это немалая сумма.
Слегка опоздав к Фреду из-за полицейской бюрократии, я извинился перед Мэри, и мы стали сновать между старым и новым «Шез Меркьюри». Мэри при этом еще и занималась счетами за коммунальные услуги и прочим подобным; Фред куда-то уехал – возможно, тратить новообретенное богатство на прекрасные вещи и «обже», которыми планировал заполнить новое жилище.
Одна из важных вещей, которые я перевозил, – аккуратный маленький синий ящичек с инструментами, принадлежащий… Мэри: именно она знала, как пользоваться отверткой и ставить предохранители! Когда со старой квартиры увезли все вещи, Мэри подошла ко мне и тайком сунула несколько купюр, сказав:
– Спасибо за помощь, вот тебе кое-что за труды, но ни в коем случае не говори Фредди.
Приезжая к Фреду, вы могли быть уверены в одном: вас обязательно угостят чашечкой чая «Эрл Грей» – причем не из пакетиков. Для техника, привыкшего к «чашке кипятка», это было весьма изысканно; я даже привык к вкусу и аромату цветков бергамота (в отличие от Кристала, который называл его «ароматизированной мочой»). Чай всегда подавали в настоящих фарфоровых кружках с блюдцами. Впрочем, своими руками «Меркурий» его не заваривал никогда – этим занимались Мэри, Джо, Фиби или кто-нибудь еще, кто был ближе всех к кухне.
Транспорт
В семидесятых, разъезжая по городу на микроавтобусе «Форд-Транзит» с еще парой техников на буксире, мы чувствовали себя Реганом и Картером из сериала «Суини» – мы были уверены в себе, никому не подчинялись и просто делали свою работу. «Все сделано! Так что заткнитесь!».
Ездить по Лондону на микроавтобусе было, конечно, весело, а вот девочек на нем цеплять – не очень. Неудивительно, учитывая, в какое отвратительное состояние быстро приходили машины, принадлежавшие группе. На передних сиденьях постоянно валялись пустые пачки сигарет, обертки от шоколадок, обрывки бумаги, пакетики от чипсов, целлофан и т. д., а в пепельницах лежали кучи бычков. Приборная панель была заляпана жиром и грязью; она даже могла загореться! Этот трюк мне показали Фил и Ричи, когда мы еще работали на Mott The Hoople. Мы сидели на переднем сиденье трехтонного грузовика где-то на шоссе, перед этим пообедав сухим пайком – «жареное все с фасолью плюс дополнительная порция фасоли», – и Фил сел за руль. Ричи расслабился и стал громко пускать ветры; ему это очень понравилось, так что он решил поджечь свои газы. Скрючившись на сиденье, он положил свои ноги в ковбойских сапогах на приборную панель, затем зажег спичку и, поднеся ее близко к обтянутой джинсами заднице, громко и обильно пукнул. Испущенный им метан загорелся, поджег целлофан, и вскоре пламя перекинулось на всю приборную панель. Запаниковавший Фил резко затормозил, и мы стали отчаянно размахивать руками, пытаясь прибить пламя. Остальную часть поездки мы провели с раскрытыми окнами, чтобы избавиться от вони кишечных газов и паленого пластика.
