Смертоносный Буш
Ночное сафари в заказнике, окружавшем Сан-Сити, вышло очень веселым. Мы с Колли устроили настоящий британский лагерь, накинув на палатку позаимствованный из гардероба Фреда национальный флаг.
Я проснулся посреди ночи и услышал все писки, воркования, вопли и страшные звуки, которыми обычно сопровождаются фильмы о Тарзане. Но Колли был совсем не похож на Джейн – даже несмотря на леопардовые трусы и романтический свет масляной лампы.
В буше прячется много всяких опасностей, но самой смертоносной из них, по словам нашего гида, была неподвижная угроза: носорожье дерьмо!
Носороги, как оказалось, очень любят облегчаться на дорогах, которые ведут через саванну, и их немалого размера отложения под палящим африканским солнцем быстро становятся твердыми как камень. Джипы несутся по этим дорогам на огромной скорости, налетают на замаскированные кучи-убийцы и переворачиваются. В страховом полисе это не обговаривается; даже маленькими буковками нигде нет приписки «Смерть либо потеря конечности или глаза из-за носорожьего дерьма».
Потом нас отвезли в вольеры с крупными кошками: сначала шли небольшие львы, а потом большие гепарды, которым ученые присвоили специальные номера. Всем, кроме одного, получившего кличку Найджел! Я старался держаться подальше, потому что слишком уж шаловливыми были эти разбойники, я вам точно говорю!
Нам предлагали и другие виды спортивных развлечений: несколько плавательных бассейнов, теннисные корты и поле для гольфа. Американцы из нашей технической команды любили гольф и возили на гастроли клюшки, складывая их в футляры с аппаратурой. У этого конкретного поля для гольфа был один большой недостаток: змеи. По неровному полю и песчаным ловушкам ползало немало гадов, в том числе плюющиеся кобры.
Эти хитрые маленькие рептилии имели печальную славу в Сан-Сити, на их совести были жизни нескольких человек. Выслушав все предупреждения, Джо Тровато, американец-осветитель, отправился с соотечественниками сгонять партийку. К сожалению, накануне вечером Джо сильно наклюкался в баре и чувствовал себя весьма, весьма нехорошо.
Участники Открытого чемпионата техников Queen по гольфу добрались до первой лунки; Джо был уже зеленее лужайки. Взяв клюшку у своего чернокожего кэдди, он подошел к мячу, чтобы сделать первый удар. Размахнувшись, он нанес сильный удар клюшкой, и его измученное тело отреагировало, выплеснув содержимое одновременно изо рта и прямой кишки. Зеленое лицо Джо одновременно стало бледным как полотно и ярко-красным от стыда – как раз подходящие цвета для потомка итальянцев. Верный кэдди завернул его в полотенце и отвел обратно в номер.
Музыканты Queen в гольф не играли, как и мы, британцы из технической команды, так что мы с Колли сбежали из Сан-Сити, чтобы осмотреть окрестности. Джон Дикон разрешил нам взять машину, которую арендовал, чтобы ездить на расстояние в несколько ярдов между своей виллой и входом на арену «Супербоул». Мы поехали на суперсовременной «БМВ» на юг в сторону Рустенберга, ближайшего города по пути к Йоханнесбургу.
В Рустенберге нам вряд ли грозила какая-либо опасность, но атмосфера нам не понравилась, так что мы поехали обратно в «белую крепость» Сан-Сити. Но я уже не был белым – кожа покраснела, как у вареного рака, потому что я недооценил африканское солнце. Я тогда по последней моде покрасил пряди волос белым, желтым, красным и синим, так что стал напоминать попугая. Я знал наизусть натяжение струн на любой гитаре и серийные номера всей нашей аппаратуры, так что работал практически как попугай – за несколько зернышек в кормушке.
Деньги и алмазы
К счастью, никто из нас не увлекался азартными играми – иначе мы наверняка расстались бы с деньгами в одном из казино Сан-Сити или спустили все на «одноруких бандитов», которые обещали «больше рэндов в ваших руках». Южноафриканская валюта тогда не принадлежала к числу свободно конвертируемых – даже просто обменять ее было сложновато. Контракты на выступления Queen почти всегда составлялись в американских долларах, но промоутеры обязаны были предоставлять местную валюту для мелких расходов. И что же нам оставалось делать с остатками суточных, которые почти ничего не стоили, накопившимися к концу поездки в Сан-Сити?
Потратить их все? Но на что? Даже в дьюти-фри в аэропорту принимали только американские доллары, фунты стерлингов и дойчмарки. Самым популярным выбором оказались золотые крюгерранды или алмазы, купленные в крупных ювелирных магазинах Сан-Сити. Можно и подружку дома порадовать, и отложить на черный день, если что. Впрочем, лучшие сделки по алмазам мы заключали с независимым мистером Икс (не могу вспомнить его имя; думаю, его это только обрадует).
Мистер Икс был знакомым техников из Сан-Сити. Он приезжал на концерты из Йоханнесбурга и работал напрямую с заезжими группами и их техниками, желающими приобрести алмазы. Мистер Икс приезжал перед концертом, и мы проводили его в настроечную комнату. В этой особой комнате частенько заключались сделки с местными поставщиками запрещенных товаров, и, хотя обычно там на стол выкладывали несколько другие «камушки», камни от мистера Икс были куда ценнее.
Он был совершенно не похож на типичного продавца алмазов – носил куртку с капюшоном, более характерную для трейнспоттеров, бесформенные штаны и ботинки без шнурков. Взъерошенный мужчина средних лет, неудачно пытавшийся скрыть лысину, зачесывая на нее жирные волосы, он больше походил на человека, который предлагает сласти школьникам. За плечом у него была неизменная сумка из дешевого кожзаменителя, которую он расстегивал и доставал стопки свернутой оберточной бумаги, набитой алмазами, рассортированными по всем четырем главным параметрам: караты, цвет, прозрачность и огранка.
Он явно нервничал, но мы уверяли его, что в святая святых – настроечной комнате – он в полной безопасности. Мы покупали алмазы по куда более приемлемым ценам, чем у других ювелиров, о которых мистер Икс отзывался весьма неприязненно. Как и некоторые богатые люди, чьи камни в Англии оценивали для страховки…
Настроечная – совершенно особое место, куда пускают лишь немногих избранных. В ней нет места никаким позерам, прилипалам, агентам, юристам и прочим подобным личностям. Если вы очень важная персона, вас ненадолго впустят в гримерку Queen, но вот в настроечную комнату можно попасть только по приглашению личного техника Queen. Это наш притон и тайное убежище.
Фраза «Можешь зайти и проверить свет в настроечной?» примерно переводилась как «Давай зайдем и нюхнем кокса». Еще ее называли «проверкой настроя».
В ларе для настроечной комнаты хранились цифровые гитарные тюнеры, компактный усилитель «Фендер-Чемп», трансформаторы напряжения и надувная кровать. На этот ларь мы установили специальные замки, открывающиеся шестигранными ключами, что позволяло использовать его в качестве сейфа. Его загружали в грузовик одним из первых, так что в нем перевозили в том числе пластиковые пакеты с валютой, когда декларировать большие суммы на таможне было рискованно, непрактично или просто не то чтобы разрешалось. Надувная кровать – эксклюзивная собственность Джона Дикона, который твердо верил в укрепляющие способности отдыха и сна в нужное время. Кроме того, здесь он мог спрятаться от шумных драм, происходивших в гримерке. Мне, как личному технику, он тоже разрешал пользоваться надувной кроватью, если я ему потом рассказывал все в подробностях…
