План-перехват
Когда Водянова говорит о своем фонде, она уже давно имеет в виду не площадки
[91]. Они строятся и будут строиться впредь: на них охотно жертвуют деньги, алгоритм их создания отработан как дважды два. Но три года назад фонд запустил программу «Каждый ребенок достоин семьи» – и замахнулся на одну из самых болезненных для российского общества тем. Ее задачи: улучшить отношение россиян к детям с ментальными нарушениями, поддержать их родителей и снизить число отказов от таких детей в роддомах, увеличить количество специалистов, умеющих учить и лечить, и прочее, прочее, прочее
[92]. Как вышло, что от такого понятного прикладного проекта Наталья перешла к столь глобальным задачам? «Начиная с 2004 года меня постоянно спрашивали: почему вы не помогаете больным детям? А я не понимала вопроса: я хотела сделать счастливыми всех детей, а не только больных.
Потому что самым счастливым человеком в семье была именно Оксана: для меня и мамы было важнее накормить ее, а потом уже себя, сестра росла в любви и не знала тягот жизни. Но потом я прочитала книгу Алана Филпса, и это все изменило»
[93].
Иваново детство
Корреспондент Daily Telegraph, британец Алан Филпс, проработал в России несколько лет, а по возвращении на родину написал книгу «Мальчик из дома ребенка номер десять». Это книгу он прислал Водяновой, приложив к ней записку: «Наталья, я хочу поблагодарить вас и вашу маму за то, что вы не оставили Оксану в интернате. К сожалению, не всем детям повезло так, как ей». Главный герой его книги – мальчик Ваня, с которым во время посещения российского детского дома познакомилась жена Алана Сара. В возрасте шести лет страдающий церебральным параличом Ваня был признан необучаемым («Его спросили, что такое светофор, а он не знал, потому что редко бывал на улице, понимаете?» – говорит Водянова) и переведен в дом инвалидов. Там мальчика нельзя было навестить, оттуда его нельзя было усыновить. Когда Сара все-таки сумела увидеть ребенка, испытала шок: раньше Ваня ползал, а теперь не вставал, прежде ел твердую пищу, теперь – из бутылочки. Мальчик, когда-то выучивший для общения с ней несколько слов на английском, свою гостью не узнал. К счастью, Алан и Сара сумели помочь Ване и он навсегда уехал из интернатов
[94].
«Пока читала книгу, плакала. Я не представляла, что бывает с особенными детьми, если от них отказываются родители, – говорит Наташа. – Но кроме ужаса, почувствовала негодование. Потому что, если бы я не попала в Париж, с Оксаной случилась бы беда. Мы тогда заложили квартиру, и, если бы не деньги, которые принесла моя работа, нашей семье негде было бы жить и пришлось бы отдать Оксану в интернат. Она бы там наверняка погибла»
[95].
Водянова немедленно встретилась с Филпсом, он познакомил ее с горсткой российских волонтеров, и у нее сложился план. А я представляю, каким огнем горели тогда ее голубые глаза. «Я сказала: если буду заниматься спасением одного конкретного ребенка, эмоционально не выдержу. По натуре я системный человек и решила действовать масштабно»
[96]. Так появилась программа «Каждый ребенок достоин семьи». В этом году в Москве в третий раз прошел одноименный форум: на нем встретились ведущие специалисты по детскому развитию со всей страны и зарубежные эксперты с мировыми именами, врачи, учителя, чиновники и родители. Задача форума – говорить о проблемах в этой сфере, учиться их решать и в конечном итоге объединиться, чтобы изменить ситуацию. «Кроме того, что проводим форум, мы выделяем гранты на поддержку некоммерческих организаций, которые работают с детьми. А еще немного реформируем, чтобы они не только занимались их досугом, но могли готовить к школе, развивать необходимые для самостоятельной жизни навыки».
Водянова не только движущая сила программы, но и конечный потребитель: второй год она берет своих старших детей и вместе с мамой и Оксаной едет на неделю в инклюзивный летний лагерь под Нижним Новгородом, где вместе отдыхают дети с особенностями развития и без них
[97]. «В этом году мама сопротивлялась: в прошлый раз поездка прошла тяжело – аутисты плохо адаптируются к новым условиям, незнакомым людям, поначалу Оксана много плакала, мало ела. Мама расстраивалась: “Я же говорила тебе, говорила”. В этом году она наотрез отказалась ехать. Тогда я сказала: “Ты как хочешь, а мы с детьми возьмем Оксану и поедем!” Мама сдалась, и поездка была изумительной: Оксана прекрасно помнила лагерь, была счастлива, играла с другими детьми, постоянно целовала нас и смеялась. Думаю, так нужно вытаскивать всех мам – подобные поездки на пользу всей семье».
Сказка странствий
Мы разговариваем второй час, а я так и не могу понять, что же в ней изменилось. В ее облике появилось что-то новое, но что?
«Я тоже чувствую, что стала другой, внутренне ощущаю себя иначе. Наверное, это связано с тем, что я теперь мать четверых детей, а еще и с работой фонда. Парки давали чувство удовлетворения: ты задумал построить площадку – ты ее построил, на открытии увидел счастливых детей – и сложил это в сердце, как в копилочку. А сейчас копилка стала такой огромной, мы туда бросили несколько монеток, а она пустая. Усилия огромные, и я чувствую эту тяжесть. Это отражается, как оказалось, даже на платьях: в вещах, которые я прежде любила, мне некомфортно. Я помню, как умирала по платьицам школьницы от Ульяны Сергеенко. Но сейчас я просто не могу это надеть, больше не чувствую себя девочкой, которая прыгала от радости на открытии парков»
[98].
