Все трое наклонились вперед.
Рамон провел пальцами по линиям на бумаге. Да, там действительно была руна укрытия. Они начали строить догадки, пока наконец не поняли, что в другом направлении фигура также включает вариант руны оков.
– Но здесь нет руны стирания памяти, – застонала Цим.
– Тогда, возможно, это не руна стирания памяти, – предположил Аларон неуверенно. – Смотрите. Видите вот эти линии? Это части рун оков и укрытия. Представьте, что их здесь нет. Останутся вот эта линия, вот эта закорючка и вот эта дуга… Нам нужно лишь найти руну, которая включает такие фигуры…
– Или руны, – добавила Цим. – Возможно, нам все еще нужно найти несколько. – Она посмотрела в окно. – Уже полночь. Несколько минут назад колокол пробил шесть раз. – Девушка зевнула. – Закончим утром…
– Нет, нам как раз начали приходить в голову правильные мысли, – произнес Аларон оживленно. – Я сделаю кофе.
– Ладно. Кофе сделаю я, Аларон, а вы вдвоем уложите генерала в постель.
Встав, Цим потянулась и скользящей походкой двинулась вниз, провожаемая тоскливыми взглядами двух молодых людей.
– Думай о деле, Аларон, – прошептал Рамон, вручая ему книгу. – Ее отец выпустит тебе кишки.
Истратив целый час на копание в кучах записей и грубо зарисованных рун, они вынуждены были признать, что топчутся на месте. Застонав, Цим вновь зевнула.
– Ну и что теперь? Можно уже поспать?
– Еще нет, – ответил Рамон. Его похожее на мордочку хорька лицо было встревоженным, а голос – все таким же оживленным. – Одно лишь то, что бедный генерал попал под действие двух обычных рун, не означает, что оставшиеся одна или две не принадлежат к известным нам классам гнозиса. Это должно быть что-то из теургии или колдовства. Стихийная магия вряд ли может иметь к этому какое-то отношение, а вот герметическая – вполне. – Взяв еще одну стопку книг, он начал их листать. – Каждое заклинание представлено руной. Начнем. Это займет всего около часа.
На самом деле им хватило меньше получаса. Моргнув, Аларон внимательно всмотрелся в изображение на одной из страниц, чтобы окончательно во всем убедиться, а затем прошептал:
– Кажется, нашел: вот эта линия руны совпадает с этой, а остальные две – вот с этими. Это спиритуалистическое заклинание, известное как «передача воспоминаний». Послушайте: оно забирает у человека сознание и передает его чему-то другому, обычно – кристаллу. – Он оглядел друзей. – Что думаете?
– Подходит, – согласился Рамон. – Я никогда о нем не слышал, но это может быть оно.
– Большинство самых могущественных знаний хранит Церковь, – сказал Аларон. Так всегда говорила его мать. – Что ж, похоже на то, что на генерала наложили какое-то множественное заклятие: эту самую передачу воспоминаний плюс слабую либо некорректную руну оков, а также руну укрытия. Должно быть, это оно.
Юноша победно поднял кулак.
– Зачем кому-то поступать с ним подобным образом? – спросила Цим.
Рамон выглядел задумчивым.
– Давайте поразмыслим… Допустим, он и некий его друг знают о Скитале. Армия сдалась, рондийцы приближаются, и они пускаются в бега. Однако его другу нужно замести свои собственные следы: никто не ведает о его участии, в то время как генерала знают все. Он не может убить друга, но похищает его воспоминания, оставляя его на улицах, где о нем позаботятся люди, после чего сбегает.
Цим нахмурилась:
– Ладно, это возможно. Но если так, где этот таинственный друг?
– Кто знает? – произнес Рамон, потягиваясь. – Возможно, он продал ее обратно рондийцам?
Аларону начала закрадываться в голову новая мысль.
– Почему мы вообще увидели руны?
– Только не снова, – недовольно заворчал Рамон. – Мы это обсуждали уже…
– Нет, послушай: он заставил эти символы появиться. Но зачем показывать заклинания, которые кто-то на тебя наложил?
Рамон поднял палец вверх:
– Возможно, это последнее, что он помнит?
Аларон со значением кивнул:
– Именно об этом я и подумал: когда кто-то использует руну, он чертит ее в воздухе светящимися линиями, верно? Значит, эта руническая фигура, точнее, фигуры были последним, что Лангстрит видел прежде, чем его память поджарили, верно?
Его друзья синхронно кивнули.
Юноша ощутил вдохновение, и слова сами полились из его рта:
– Для многослойной руны вроде этой понадобился бы транс-маг, верно? Но с каких пор транс-магу вообще нужно чертить руны? Эти ребята способны совершить подобное одной лишь силой мысли; ни слов, ни жестов – только воля и результат. Вы видели Малеворна – ублюдок перерос необходимость использовать видимые руны и произносить слова вслух еще на четвертом курсе. И все же тот, кто наложил эту множественную руну, должен быть транс-магом, и он использовал стандартные символы, которым учат каждого студента, отчетливо начертав их пламенем. Так, словно он хотел, чтобы их увидели. И подумайте о том, почему эта замкнута не в ту сторону?
Цим и Рамон продолжали задумчиво кивать.
– Ладно, почему она замкнута не в ту сторону? – спросила Цим.
Аларон с триумфом хлопнул по столу:
– Ты стояла прямо перед генералом, но в том, что ты скопировала, оказалась ошибка. Поэтому, если заклинателем был человек, который оставил эти рунные символы… значит, этим заклинателем был сам генерал Лангстрит!
Потянувшись, Рамон пожал Аларону руку.
– Ты прав, амичи. Должно быть, бедолага сделал это с собой сам. И знаешь что? Это означает, что, если он оставил эти рунные символы так, чтобы их обнаружили, они были задуманы как ключи, и он хочет, чтобы кто-то снял с него заклинание. – Он весь раздулся от важности. – Хочет, чтобы его сняли мы.
27. И след простыл
Лукхазан
Невозможно рассказать о Норосском мятеже, не упомянув Сдачу Лукхазана в 910. К тому моменту армии Роблера были вынуждены покинуть Неббскую долину. Однако прежде, чем Роблер смог отступить в Лукхазан, Вульт сдал город, тем самым практически загнав Роблера в ловушку и открыв рондийцам прямой путь на Нороштейн. Падение считавшегося неприступным Лукхазана сделало победу рондийцев неминуемой. Ни Роблер, ни его подчиненные после этого никогда больше не удостоили Вульта даже словом.
Коллегиат Ордо Коструо, Понт
Магам и воздушным кораблям фортификации безразличны, и в современной войне замки стали больше смертельной ловушкой, чем укрытием. Удержать Лукхазан было невозможно. Мои критики – простаки, отказывающиеся признавать стратегические и тактические реалии.
Белоний Вульт, выступление перед Королевской комиссией военных расследований, Нороштейн, 911
Нороштейн, Норос, континент Юрос
