– У тебя никогда не было шанса. Нападающий может сделать любой выбор. Обороняющийся вынужден лишь реагировать. Твоя маленькая протеже это осознала. – Он улыбнулся, не особо скрывая свое злорадство. – Спасибо, что избавила меня от Таргона. Хотя император будет недоволен.
– Надеюсь, он тебя за это расчленит, – прохрипела Елена, ужаснувшись жуткому звуку своего голоса.
– Не пытайся говорить, Елена, – предупредил ее Гайл. – Рана на горле все еще свежая.
Кашлянув кровью, она плюнула ею в Гайла, но промахнулась.
Гайл задумчиво погладил ее лоб.
– Ты хорошо обучила свою маленькую принцессу, Елена. Когда пришел момент истины, она поняла, как минимизировать потери. Вот где ирония, не правда ли? Учившая ее быть рациональной и своекорыстной стала пешкой, принесенной в жертву.
– Катись в Хель, Гурвон, – проскрежетала Елена.
– Пока Мара отвлекала тебя, заставляя гоняться за тенями в каналах, я работал с принцессой, отравляя ее разум и настраивая ее против тебя и Кестрий. А когда ты столь любезно начала трахаться с Лоренцо, она получила последнее доказательство, в котором нуждалась; с этого момента ты была обречена. Она сама направила Лоренцо в нашу ловушку, когда он возвращался из Крака. Я ждал его.
При воспоминании о Лоренцо Елена сжалась. Он любил меня, а я стала причиной его смерти. Я видела, что Сэра меняется… Я должна была догадаться…
– О, не будь с собой слишком строга, Елена, – произнес Гайл насмешливо. – Ты работала просто великолепно, ведь для того, чтобы срывать мои планы, нужно быть действительно великолепной. Однако долго это продолжаться не могло. Тебе повезло, что ты заперла Монетку, не поняв, кто она такая, но это лишь отсрочило развязку.
Гайл сделал паузу, и огромный черный жук-скарабей выполз из его кармана. Гурвон улыбнулся одними губами.
– Ратт тоже хочет тебя поприветствовать.
Скарабей сбежал по его руке к ней на живот.
Елена ощутила волну отчаянного страха.
– Убери его с меня!
Гайл улыбался, глядя, как скарабей ползет по ее телу. Его лапки царапали кожу Елены. Она извивалась, стараясь сбросить жука, но цепи держали ее крепко.
– Прошу, Гурвон! – взмолилась она.
Теперь она на самом деле пришла в ужас.
Жук остановился на левой груди Елены, коснувшись жвалами ее соска.
– Пожалуйста, Гурвон! – закричала она.
– Дело в том, Елена, что мне сейчас очень недостает людей, а для того, чтобы переворот оказался успешным, столько всего нужно совершить…
Елена молча затрясла головой. Скарабей взобрался на ее ключицу.
– Не обманывай себя, Елена: теперь мы с тобой – смертельные враги. Ты предала меня, и я никогда этого не прощу. Но я – практичный человек и вполне смогу вновь видеть тебя на ногах, если ты будешь под моим контролем. – Его лицо стало мрачным. – Хотел бы я убить тебя, но Явон нуждается в том, чтобы видеть героическую защитницу своей королевы живой и здоровой; это успокоит их, когда Сэра начнет договариваться с Горджо о мире. – Он поднял руку, и скарабей, в котором скрывалась сущность Ратта Сорделла, заполз обратно на нее. – И, разумеется, Ратт нуждается в новом теле.
Елена сжала челюсти:
Нет!
Ловко схватив ее за нижнюю челюсть и нос, Гайл вновь открыл ее рот. Скользнув по ее руке вниз, скарабей оказался у Елены на щеке.
– Конечно, Ратт предпочел бы мужское тело, но он не в том положении, чтобы выбирать, не правда ли? Если ему нужно тело, способное к гнозису, это должно быть твое тело.
Прошу, Гурвон, нет!
Взгляд Гайла посуровел.
– Знаешь, если бы ты не стала трахаться с тем Кестрией, не только Сэра сохранила бы к тебе дружеские чувства, но и я мог бы сейчас проявить сострадание. Но больше я не чувствую ничего. Прощай навсегда, Елена.
Голова некромантского скарабея Сорделла заглянула ей в правый глаз, покачивая усиками и яростно щелкая жвалами. Затем, развернувшись, жук заполз к Елене в рот.
Острая боль и ужасное роющее чувство в нёбе.
Дальше – ничего вообще.
39. Горы в рассветных лучах
Ярий Лангстрит
Ярий Лангстрит был аргундцем, суровым карьерным солдатом, в конце жизни оказавшимся во главе одного из норосских легионов. За два года Мятежа он стал настоящей легендой. Однако после войны он исчез и его никогда больше не видели. Когда во время Мятежа его однажды спросили, зачем аргундцу сражаться за Норос, он ответил: «Нет места, которое я люблю больше. Если горы Нороса станут последним, что я увижу в жизни, значит, я умру довольным».
Хроники Нороса, 923
Нороштейн, Норос, континент Юрос
Юнесс 928
1 месяц до Лунного Прилива
Аларон не останавливался и даже не оглядывался вокруг. Сжимая в руке цилиндр со Скиталой, он глубоко вдохнул, заработал ногами и начал подниматься к водной поверхности. Другой рукой он сбросил свой меч, чтобы всплыть быстрее. Покосившись назад, он увидел Цим, вращавшуюся в поисках цели. «Она едва обучена», – подумал он, тут же ощутив первую атаку Колла: рассеивание заклинания водного дыхания, наложенного на него Цим. Юноше оставались десятки ярдов до поверхности. Ему было просто жизненно необходимо еще хотя бы какое-то время подышать под водой воздухом, так как в противном случае все могло закончиться трагически.
Ошеломленный паникой, он тем не менее постепенно всплывал вверх, оставаясь притягательной мишенью для врага. Стрела синего пламени пробила его щиты и обожгла левое бедро. Аларон мог бы закричать, лишиться воздуха и умереть, однако он этого не сделал. Как знать, возможно, все те удары, которые сыпались на него во время тренировок, приучили его не чувствовать боль. Юноша мучительно скривился и продолжил свой путь. Внизу снова вспыхнули стрелы, но ни одна из них его не потревожила. До спасительной поверхности озера оставалось рукой подать…
…и он вынырнул, хватая ртом ледяной воздух. Перед ним возвышалась темная фигура: статуя короля Нороса, установленная советом посреди водохранилища. Аларон поплыл к ней, и следующий же удар гностического пламени попал ему в живот. Издав вопль, юноша едва не выронил цилиндр.
Щиты, щиты! Призвав воздушный гнозис, он поднялся над водой, неуклюже полетев к подножию статуи короля Филиоса III. Аларон опустился на колени. Вода вокруг была обманчиво спокойной. С располагавшейся в сотне ярдов дамбы доносились крики. Он взмолился, чтобы Мюрен победил, однако затем услышал шлепок в десяти ярдах слева и все мысли о том, что могло происходить на берегу, вылетели у него из головы.
Цим вынырнула на поверхность лицом вниз. Ее черные волосы напоминали облако. У нее из спины торчал нож, вокруг которого, подобно расцветавшему цветку, расплывалась кровь. Любое чувство рациональности вдруг покинуло Аларона. Непроизвольно бросив цилиндр со Скиталой, он взмыл в воздух, направившись к раненой девушке. С помощью гнозиса юноша поднял Цим из воды, которая стекала с нее, обагренная ее собственной кровью. Тело девушки было обмякшим.
