– Колл.
За несколько последних месяцев Грон Колл не слишком изменился. Его лицо по-прежнему было прыщавым, а волосы – все такими же жирными. А вот одет Колл теперь был богаче. Поглаживая модную мантию из собольего меха, он медленно прошелся по заснеженному двору, тихо посапывая.
– Что за унижение, а? Мечтать о священном походе – и закончить, забивая гвозди. Даже нос из дома высунуть боится. Впрочем, ничего удивительного. Слишком у многих руки чешутся проверить, на что маг-неудачник сгодится в драке. Очевидно, ни на что. – Колл плюнул в снег. – Так чем занимаешься, Мерсер?
– Да так, бездельничаю, – ответил Аларон, стараясь оставаться спокойным.
– Соблазна не возникало, Мерсер? Знаешь… – Колл указал на него пальцем. – Должно быть, тяжело, когда тебя лишают всего после семи лет обучения. – Он обошел вокруг Аларона, злобно на него таращась. – Ты, блин, просто пустое место, Мерсер: тебе следует скромно броситься на свой меч и перестать зря переводить воздух.
Аларон сжал кулаки, но с места не двинулся.
– Я решил заскочить, чтобы воочию убедиться, что ты делаешь, прежде чем отправиться смотреть на воинский сбор. Это то, чем занимаются настоящие мужчины: собираются в поход. Настоящие мужчины, а не педики вроде тебя, Мерсер. Ты – ущербный купчина-членосос.
Глаза Аларона заволокло кровавой пеленой, и он шагнул вперед. Колл потянулся к своему амулету. Его глаза вспыхнули…
Но в тот самый момент во двор вошел еще один человек.
– Есть кто дома? – спросил он, и оба юноши вздрогнули.
– Иди на хрен и дождись своей очереди, – сказал Колл самодовольно.
Однако в то же мгновение юный маг дернулся так, словно был марионеткой, и начал судорожно колотиться головой о ворота конюшни. Кровь брызнула из его разбитой губы, заливая красивую одежду. Потрясенный Колл рухнул на землю.
– Простите, мастер Колл, я не расслышал ваших слов, – произнес капитан Мюрен. – Что вы сказали?
С мрачной улыбкой Аларон смотрел, как Грон Колл встает на ноги. Тяжело дыша, он заковылял со двора.
– Я расскажу об этом губернатору, – пробормотал он, с трудом двигая распухшими губами, оказавшись на безопасном расстоянии, после чего скрылся за воротами.
«Я расскажу о тебе» было любимой мантрой Грона во время учебы в коллегии.
Аларон медленно выдохнул, но затем вновь затаил дыхание. Обернувшись к нему, Мюрен сухо спросил:
– Ваш друг?
Юноша качнул головой, но затем замер, опасаясь, что капитан увидит его амулет.
– Ну, так как поживаешь, молодой Мерсер?
Глубоко вдохнув, Аларон попытался унять внезапный прилив гнева.
– Ну, сир, я – неудачник. Хотя, возможно, я бы прошел, если бы мою дипломную работу не высмеяли подобным образом.
Мюрен со вздохом сделал жест в сторону скамьи, стоявшей внутри конюшни.
– Ты не против, если я присяду?
Аларон кивнул, не доверяя собственному языку. Но его темперамент все-таки взял свое.
– Как вы могли, сир? – вскричал он. – Я провел исследование, проверил факты гораздо тщательнее, чем это сделали вы, – а вы солгали перед всеми и разрушили мою жизнь!
Мюрен медленно выдохнул, выпустив облачко пара.
– Мне жаль, что ты видишь все в таком свете, – произнес он спокойно.
Аларон вытаращился на него:
– Вам жаль, что я вижу все в таком свете?! Вам, на хрен, жаль?!
С мучительным выражением лица Мюрен поднял руку:
– Тише, парень! – Еще раз вздохнув, он произнес: – Да, мне жаль, но я тогда оказался в совершенно невозможной ситуации.
– В невозможной ситуации? С трудом могу поверить, что я был первым студентом, использовавшим в своей дипломной работе спорную доказательную базу и домыслы. Провались оно все в Хель, прямо передо мной проклятый лизоблюд Сет Корион пытался оправдать сдачу Вультом Лукхазана в присутствии самого губернатора! Вцепились ли вы в него подобным образом? Сказали ли, что его доказательная база – неоригинальное дерьмо? Вы такой же трус, как и все остальные. – Аларон ткнул в капитана пальцем. – Мой отец впустил вас в свое сердце, а вы разрушили мою жизнь.
Мюрен в очередной раз тяжело вздохнул:
– Аларон, послушай, у меня не было выбора. Я не мог позволить тебе продолжать – не перед такой аудиторией. Я думал, что сделал достаточно, но…
– Сделали достаточно? Вы сделали более чем достаточно: они провалили меня! Они не позволили мне даже оспорить…
Мюрен вновь поднял руку:
– Аларон, разреши мне закончить: да, ты зол, и у тебя на это есть полное право. Но можешь на секунду остановиться? Меня попросил прийти сюда твой отец; он говорит, что тебя обокрали. Можешь рассказать мне об этом? Без гневных тирад.
Юноша взглянул на него. «Не уверен, что смогу», – подумал он, но затем глубоко вздохнул.
– Ладно. Конечно. Когда я вернулся домой, кто-то обшарил мои вещи. Записи к моей дипломной работе исчезли. Больше ничего.
– Почему ты об этом не сообщил?
– Кому? – спросил Аларон горько. – Если это не был Грон Колл со своими приятелями, тогда это был губернатор или даже вы. Так кому, провались оно все в Хель, мне было сообщать?
– А, теперь понимаю, – тихо произнес Мюрен. – Я действительно тебя подставил, и из-за этого мне жаль вдвойне.
– По вашим словам, моя дипломная работа в любом случае была вздором, – пробормотал юноша, чувствуя, что его вновь охватывает жалость к себе. – Кому мои записи вообще могли понадобиться?
Мюрен покачал головой:
– Нет, Аларон, в этом-то и дело. Твоя работа не была вздором. Если тебя это утешит, она оказалась слишком правдоподобной. Меня она убедила, как и остальных. Никто не знал об аресте Лангстрита в старом городе, кроме, наверное, самого Вульта и, возможно, еще двух-трех человек из ныне живущих. Хотел бы я, чтобы ты был менее точен или пришел к неверному выводу. Однако ты заявил во всеуслышание о том, о чем даже люди с большими связями на протяжении целого десятилетия лишь шептались. Именно поэтому я и пытался заставить тебя замолчать. Я считаю, что ты вполне можешь оказаться прав и что Скитала Коринея действительно могла быть потеряна здесь, в Нороштейне.
Слова капитана повисли в воздухе. Аларон почувствовал, что его кожа становится липкой от пота. Он кивнул, силясь вдохнуть.
– Тебе известно, что за знания в ней содержатся? – спросил Мюрен, но затем качнул головой, словно отвечая на свой собственный вопрос. – Вот и мне тоже. Она бесценна. Если бы Скитала досталась Аргундии, Паллас бы пал. Если бы она досталась римонцам… Во имя Кора, если бы она попала в руки к дхассийцам или кешийцам, мы сражались бы с язычниками здесь, на Юросе, и проигрывали бы войну. Во всей империи не найдется столько золота, чтобы купить эту Скиталу. Сила превращать людей в Вознесшихся – это величайшее сокровище имперского трона. Таким могуществом наделяются лишь самые верные из его слуг. Империя не может рисковать, превращая в Вознесшихся кого попало. А теперь ты озвучил то, о чем лишь немногие осмеливались даже шептаться. Что Скитала утрачена… Сам император, должно быть, трясется с утра до ночи в ожидании новостей о том, что какая-нибудь новая клика Вознесшихся планирует его свергнуть. Можешь себе это представить?
